Он запнулся, стараясь откровенно не таращиться на собеседника. Бог мой, что случилось с этим человеком? Совсем недавно Пенуорти, хотя и был пожилым джентльменом, выглядел достаточно крепким мужчиной, а сейчас напоминал согбенного временем монаха. Когда он встал, стало заметно, что его седые волосы растрепались и обвисли, а глаза покраснели от усталости. И хотя он уверенно шагнул навстречу, его протянутая рука была скручена артритом, а все тело, казалось, было щуплым и состарившимся.
Разумеется, Маркус не мог спросить, что случилось, не мог даже показать, что встревожен. Поэтому он просто улыбнулся, пытаясь выдавить из себя какую-нибудь любезность.
– Отличный день, не так ли?
Пенуорти усмехнулся.
– И все? Никаких тебе вежливых комплиментов о том, как отлично я выгляжу?
Чтобы увильнуть от прямого ответа, Маркус махнул в сторону разбросанных на столе стопок бумаг.
– Навалились государственные дела?
– Не так чтобы очень, – ответил Пенуорти, дернув головой. – Я просто старею, да и кашель все почему-то не проходит. Коньяк?
– Благодарю. Прошу, позвольте мне поухаживать.
Маркус подошел к буфету, привычно наполнил бокалы. Он и забыл, что Пенуорти почти шестьдесят. Маркусу стало не по себе от одной лишь мысли, что он может потерять своего давнего друга из-за какого-то кашля. Но его безрадостные мысли были тут же прерваны Пенуорти.
– Меня беспокоят гораздо более серьезные дела, – заявил хозяин.
Маркус попытался отвлечься от грустных размышлений, сосредоточиться на том, что ему вот-вот сообщат. В конце концов, сейчас он узнает, к чему вся эта таинственность.
– Я, разумеется, в полном вашем распоря…
Неожиданно дверь библиотеки распахнулась, ворвавшийся поток воздуха задул стоящие на столе свечи, и горячий воск брызнул на лежащие там государственные бумаги. Безмятежную атмосферу комнаты пронзил высокий голос:
– Приветик, дорогуша! Прости, что опоздала.
К изумлению Маркуса, в комнату вошла миниатюрная уличная проститутка; от ее ярких одеяний закружилась голова, а вырез лифа был настолько низким, что обнажал соблазнительные округлости ее груди. Она несла серебряный поднос, и Маркус боялся, что девушка не сможет удержать стоящие на подносе чашки – так сильно она покачивала бедрами.
– Фантина! – воскликнул Пенуорти, и в этом единственном произнесенном им слове прозвучали смятение и изумление, что не ускользнуло от юной проститутки.
– Да, это я, голубчики, – ответила она, поставив поднос и расправив плечи. – Здравствуйте – приехали! Это что такое? – воскликнула она, отбирая у Пенуорти бокал с коньяком. – От этой французской гадости у тебя кишки погниют, точно тебе говорю! – И не успел старик что-либо возразить, как она проворно осушила бокал. – Так вот, – хрипло произнесла она, причмокнув губами. – Кишки погниют, точно тебе говорю. А теперь попейте чайку, будьте хорошим мальчиком.
