Голоса. Да здравствует революция. Да здравствует Томас Вендт.
Актер. Вчера вечером мы ставили «Тетку Чарлея», ерундовый фарс. Сбор был полный, в двухстах шагах от театра стреляли, непрерывно, с первого акта до последнего. Но смех зрителей заглушал пулеметную пальбу.
Офицер. Я перестаю понимать мир. Все, что до сих пор считалось честным и хорошим, вдруг стало плохим. Биться за отечество — позор, умереть за отечество — позор. Храбрость — позор. Чего они хотят? Чтобы всем было одинаково плохо, чтобы все были трусами, чтобы все смешалось в грошовый винегрет? Они с ума сошли.
Подростки (шушукаются). Ты что-нибудь видел? Ты что-нибудь слышал? В газетах писали, что они бесчестят женщин, насилуют их. Где же? Когда же? Как они это делают? Ведь они застенчивее гимназистов на танцах.
Толпа (все громче). Все продовольственные управы горят, все военные заводы взорваны. Город осажден. Два верных королю армейских корпуса идут на город.
Женщина с окраины. Я захватила шесть отличных меховых шубок. И у меня их отняли все до одной. Подумать только. Старой потомственной пролетарке нельзя социализировать несколько несчастных шуб. На кой мне тогда ваша революция.
Старичок-рабочий. Кхе-кхе. Дожил-таки, дожил. Я пьян от радости, точно вылакал бочонок пива. На площади перед дворцом я кричал: «Леман, кричал я. — Леман, поцелуй меня в…». И все смеялись, и ни один фараон не появился. Ах ты. Дожил, так-таки дожил.
Рабочий. Все газеты мы взяли штурмом. Все казармы в наших руках. Да здравствует революция. Да здравствует Томас Вендт.
Хор мелких буржуа. Ну и времена. Ну и времена.
Дворец. Кабинет короля.
Король (около тридцати пяти лет, цветущий вид, умен, высокомерен, утомлен; обращается к портрету на письменном столе). Теперь, пожалуй, ты перекочуешь в какой-нибудь музей, дедушка. Странно. Вчера еще все это имело смысл — твои золотые цепи, твоя порфира и держава, твоя корона, многие столетия царствования, порой жестокого, порой милостивого; а сегодня мы — анахронизм. Игрушка для детей, драматургов и историков. У этих людей с пулеметами никакого страха перед львами нашего герба. (Листает папки с делами.)
Двадцать три тысячи двести шестьдесят семь марок на, борьбу с филоксерой в королевских угодьях. Дополнительное требование к бюджету королевских театров. Разумеется, бюджет превышен. Двести пятьдесят девять тысяч двести двенадцать марок. Не подпиши я, подпишет кто-нибудь другой, кому эта штука так же безразлична, как и мне. Только вместо имени будет фамилия.
