Зигфрид смотрел в телескопическую трубу и не видел не то, что восьмую, а и семи первых не замечал. «Так, туманность Андромеды! — думал он про себя. И воспользовавшись тишиной, осторожно отошел от телескопа и забрался назад в свой диванчик.
Он уже восемнадцать лет сидел в этом диванчике и рос, рос, крепчал и здоровел, не находя себе применения.
Однажды он вот также лежал в парке в старом глубоком диване, притащив его для этого из дому, и глядел на развалины некогда наполненных до краев водою и людьми бань. Как откуда ни возьмись прямо в диван прилегло нечто среднее между мужчиной и женщиной. Легло и начало смешить Зигфрида, а рассмешив, стало щекотать, но не так, как мама и тетя щекотали — подмышками, а пониже — животик, там… и шептать, мол, в баньке, сладенький, попаримся! Зигфрид уж не знал, что и думать, но о чем-то стремительно догадался. Как вдруг рядом появился Фефела. Он пристукнул неопределенного рода существо зонтом-тростью и повелительно проговорил:
— А ну-ка проваливай, гомосек недоношенный. Существо, не вымолвив слова, выпрыгнуло из дивана и понеслось к разрушенным баням, вломилось в провал окна и сгинуло.
— Sieg heil! — победно приветствовал Фефела Зигфрида.
— Sieg heil! — ответил Зигфрид. — Дима!
— Ну вот и хорошо, молодой человек. Забирайте свой диван, и пойдемте заниматься делом. Да, Слава! — он протянул Зигфриду два пальца. А Зигфрид встряхнул их с такой силой, что Фефела подпрыгнул и на мгновение повис в воздухе, удерживаясь только на спице своего зонтика, как виолончель.
* * *
Люси сидела на кухне и чистила миног.
— Черт, черт и черт, — чертыхалась Люси. Она решила все здесь зачертыхать. Все эти уголки с иконками, все Пафнутьевы справа налево и слева направо.
— Черт, перечерт, — не унималась Люси.
— Миноги скользили из рук, расползались и, вообще, черт связал ее со всем этим! И если б не чувство, верное чувство Люси, что она через этих миног упрочит свое положение, ха, стала бы она ломать свои ногти! Но что здесь зарыта собака, Люси смекнула сразу, когда увидела выражение лица Пафнутия.
— Ты шо, дорохой? — забеспокоилась она, поняв, что не исключен и сердечный приступ.
— Миноги, — как загипнотизированный произнес Пафнутий. — Надо брать, Люси!
Не поняв, о чем идет речь, Люси все же воткнулась в очередь, и, когда увидела, что продавец взвешивает змей, ей стало нехорошо. Она посмотрела на Пафнутия. Но, заметив его сосредоточенность, поняла: «Это что-то такое!»
