Он сосредоточился и снова оказался в сублете. Над кабиной беззвучно убегал назад черный туннель, вспыхивали и гасли одинокие огоньки указателей расстояния.
Он с трудом вспомнил знар Тельпа, знар, который помнил всю жизнь. Отстукивая на клавишах цифры знара, несколько раз ошибался. Наконец на экране появилось лицо Тельпа.
— Кев, со мной что-то неладно… — сказал он. — Очень неладно…
Тельп несколько секунд молча смотрел на него.
— Я ждал твоего вызова, — наконец сказал он.
— Ты должен мне помочь, Кев…
— Я не помогу тебе, Джуль, — Тельп говорил медленно, с расстановкой. — Не смогу.
— Почему? Что случилось?
— Ты уходишь…
— Почему? Ведь все удалось…
— Ты уничтожил… тот мир…
Тертон уже не видел лица Тельпа. Вспомнилась девушка, которая вела автомобиль. Это была та девушка, которую он видел в высотном здании, прежде чем уничтожил ее, и одновременно она была другой, неуловимо другой. Он помнил приближавшуюся темно-зеленую стену леса, в который втягивалась автострада, и голубое небо жаркого дня, белесое над горизонтом. Помнил, что хотел обнять девушку, которую знал и любил давно, и быть с ней, и считать это единственной и окончательной реальностью, такой, в которой живут другие люди, его коллеги по институту. Помнил огромный грузовик, обогнавший его, и водителя, курившего короткую трубку и о чем-то рассуждавшего со своим товарищем. Он помнил, что потом они подъехали к деревянному дому с крутой крышей, втиснутому в сосновый лес на склоне горы, и сидели на террасе, пили чай. Он тогда смотрел на далекие вершины, выплывавшие из облаков. Помнил вечернее телесообщение о футбольном матче, и потом, прежде чем уснуть, прижавшись к Каре, вспомнил шум потока, отсчитывавшего мгновения уходящего времени.
Он снова взглянул на Тельпа и тихо спросил:
— Почему я все это помню?
— Что помнишь?
— Его память…
— Ты уходишь, Джуль, я же сказал. Ты уничтожил имитированную реальность, и там уже нет ничего.
— Знаю. Я сам хотел этого.
— Почему ты не спросил меня?
— А ты согласился бы? — он хотел улыбнуться.
— Нет. Но я сказал бы тебе, что во время каждого сеанса, когда Корн был там, в имитированном мире, твоя личность проецировалась на его мозг.
— Проецировалась…
— Да. Ты никогда не был там постоянно. Всякий раз приходилось с помощью генераторов памяти усиливать твою личность. Когда ты пребывал в его мозге, а это был его мозг, Джуль, помещенные в нем твои записи с каждой минутой становились все труднодоступнее, они капсюлировались, изолировались…
