— Надо идти! — сердито воскликнула девушка.
— Ладно, — сдался он. — Собираемся.
Она убежала к себе, отпорола подкладку своего старенького пальтишка, зашила кассету, собрала узелок, рассовала по карманам фотографии матери.
— Готова? — Ленц вошел к ней. — Узел не брать. Почему в резиновых сапогах? Чтобы патрульным было легче догадаться, куда держишь путь?… Так. К дверям приколи записку: «Герр Ленц, их ком цум деревня, муки достать», — что-нибудь в этом роде. Аусвайс при себе? Расположение застав на выходах из города усвоила? Так. Наткнешься на патруль — скажешь: акушерка, вызвали принимать роды. Не бойся, я буду идти сзади, в случае чего — выручу. Ну пошли, пошли…
Через час без особых приключений они добрались до развалин химического завода. Здесь кончался пригородный район, неподалеку за каменоломнями и торфяными полями лежала деревня Яблоневка и сразу за нею начинался огромный, раскинувшийся на десятки километров партизанский лес.
— Отдохнем? — предложила Шура. — Еле дышите…
— Нет! — хрипло отрезал Ленц.
За всю дорогу это было его первое слово.
— Никак не можете забыть про тех антифашистов? — не выдержав, спросила она.
— Ну допустим, допустим, меня даже схватят! — внезапно остановился он, вцепившись в пуговицу на ее пальто. — Вот и чудненько! Сомневаться начнут: успел ли переправить кассету, выиграем время, а?
Девушка почувствовала, с каким волнением ждет он ее ответа…
Поодаль, за холмами, где тянулось шоссе, послышался далекий надсадный шум мотора.
— Я понимаю, — едва слышно ответила Шура. — Ждем вас завтра.
Он благодарно кивнул.
— Где?
— На «спецмаяке». Яблоневка, двенадцать. Там старикан один, я предупрежу, он проведет в лес.
— Запасной вариант?
— Труба не дымит — значит явка завалена. Тогда через общий «маяк». Хутор Ясень. Пароли вы знаете.
Он сел на камень, торопливо, словно боясь передумать набросал донесение — сжато, самое основное. Скатал бумагу в комок.
— Если что — уничтожить.
Светящиеся стрелки его часов показывали уже первый час ночи.
— Ну все. Дальше пойдешь сама. И смотри, чтоб добраться живой — невредимой! Обещаешь?
…Что же ты стоишь? Не надо, не надо так смотреть на меня, девчушка ты моя славная! Ну иди же, иди…
…Нет, погоди. Посидим. Полагается перед дорогой. Вот тут, на щебне.
Только молча. Вот так.
— А теперь шагай. До завтра Я приду, все будет в порядке. А нет, — скажи, пусть там из леса попросят Большую землю, сообщат друзьям, сыну… Впрочем, ни к чему. Да иди же ты, ради бога, иди!
