— О чем ты болтаешь?
— Пять дней назад. Постоялый двор под Эбуродуном. Ну! Говори, ублюдок!
— Ах, вот ты о чем… — Сигерик усмехнулся. — Твоя что ли баба? Ну так я с ней хорошо позабавился. Она у тебя ничего, римлянин. Из нее выйдет хорошая шлюха! А уж как она…
Взревев, как раненый вепрь, Фульциний прыгнул вперед. Один из рабов, распаленный боем, попытался заступить ему путь, вскинув огромный топор. Не сбавляя шаг, Марк лишь слегка отклонился и вонзил меч в живот неуклюжего парня. Кровь хлынула на плиты атрия, Фульциний переступил через труп и тотчас лязгнули, столкнувшись, клинки — Сигерик сделал длинный выпад, пытаясь достать врага.
Насмерть перепуганные рабы побросали оружие и отступили к имплювию, но никто не посмел вмешаться в их поединок. Марк бился молча, с трудом сдерживая клокотавшую ярость. Сигерик больше не ухмылялся — в глазах римлянина он прочел свой приговор, но и трусом германец не был. Звенели мечи, слышалось тяжелое дыхание соперников. Все — и сдававшаяся челядь и бойцы Фульциния во все глаза смотрели на поединок.
— Где она?! — крикнул Марк, отбив очередную атаку. — Скажи и, клянусь щитом Марса, я пощажу тебя даже сейчас!
— Отправляйся в ад! — прохрипел Сигерик и, резко вывернув кисть, ударил мечом снизу вверх.
Зрители разом вскрикнули. Клинок просвистел на волосок от шеи декуриона — Фульциний лишь чудом успел уклониться — и тут же его собственный меч вонзился в широкую грудь германца точно посередине. Секунду Сигерик висел на клинке, его глаза вылезли из орбит, горлом хлынула кровь, на тунике мгновенно проступило большое темное пятно. Марк выдернул меч, и германец тяжело рухнул на пол.
Фульциний застыл над поверженным телом. Его месть свершилась, разбойник был мертв, но радости он не чувствовал — мерзавец так и не признался, где они прячут девушку, здесь ли она, да и жива ли вообще? А если и здесь — что если она попадется под горячую руку его солдат? Из таблинума, триклиния и кубикул доносились отчаянные крики, слышался женский визг — опьяненные местью крестьяне жгли и громили ненавистное гнездо Гирция.
— Что с этими делать? — бородатый Феликс тронул декуриона за плечо, разом возвращая к реальности.
Марк поднял голову, мельком глянул в перекошенные от ужаса лица рабов… И тут один из них, по виду совсем еще юноша, вдруг бухнулся на колени и пополз по пыльным плитам, простирая руки к Фульцинию.
— Господин! Пощади, господин! — трясущимися руками он вцепился в плащ декуриона, одновременно порываясь поцеловать его калиги. Марк брезгливо оттолкнул его ногой, но раб не выпустил плащ, только поднял вверх умоляющий взгляд черных глаз.
