Раздался деликатный стук в дверь и через минуту в комнату легкой походкой вошел доктор Даррелл.
— Я вижу, вы обо всем переговорили. Макс у нас такая умница. Он все сделает, как надо.
Доктор Даррелл внимательно поглядел на Макса, и приятно улыбнувшись, выпроводил его.
— Не давите на него, дорогой мой Томас. У Макса нежная натура. Я то знаю. А то, о чем Вы его попросили, очень деликатное дело. Не только для Макса, для любого человека. Я могу себе представить метания Макса. Я же человек с воображением, вы знаете. Мне иногда кажется, что во мне пропадает художник. Кстати, вы видели мои акварели. Вы ничего о них не сказали, Томас? Что Вы такой мрачный? — Даррелл повернулся к стене, где в обрамлении красивых рамочек, висели два размазанных пятна, похожих на подтеки на обоях.
— О чем Вы, доктор? О чем таком я мог попросить Макса? Если Вы считаете себя вправе вмешиваться в личные дела своих клиентов, используя аппаратуру для прослушивания, то не на того напали. Я не позволю манипулировать собой, — Томас Рандлер покраснел и возбужденно жестикулировал.
— Друг мой! Какая аппаратура? Вы бредите! Вам следует обратиться к врачу. Да, хотя бы, ко мне. Мы вас подлечим.
— Спасибо, — мрачно усмехнулся Томас, — я еще не в том возрасте. У меня еще будет возможность пообщаться с вашим милым персоналом. А впрочем, расставим точки над i. Я не собираюсь лечиться у Вас, мне слишком хорошо известны методы вашего лечения. Если я вдруг заболею, то лечиться буду не в такой шикарной клинике. Вот так! Мой дорогой доктор Даррелл! И не надейтесь заполучить мое тело. Не дамся!
Доктор Даррелл пропустил колкое замечание Томаса мимо ушей и продолжил нейтральным тоном:
— Чуть не забыл! Ваш отец распорядился о пожертвовании в пользу нашей клиники. Он сам сказал мне об этом. Святой человек! — доктор Даррелл поднял глаза к потолку, — какой души человек! — он сделал паузу, — если случится непоправимое, а вы должны об этом знать, мой дорогой Томас, в любую минуту господин Рандлер может умереть. Мы говорили с вами об этом сегодня, — доктор заглянул в глаза Томасу, — итак, если это прискорбное событие произойдет, то кто будет душеприказчиком покойного, простите, ну, то есть будущего покойного?
— Приятно иметь дело с понятливым человеком, — Томас потер руки и вновь стал точной копией своего отца. — Вы угадали, распоряжаться всем имуществом, и выполнять последнюю волю отца буду я, — глаза Томаса блестели за стеклами очков.
