— Так, — начальник встал, — это уже кое-что. Ну а дальше?
— В квартире мы обнаружили убитого лейтенанта, его родителей и неизвестного в форме ВОХРа. Найдена всего одна гильза от пистолета ТТ, судя по кобуре, этим оружием пользовался Ивановский.
— А в командирской книжке у него что записано?
— Все дело в том, — Данилов полез за папиросами, — что документов у убитого не обнаружили.
— Значит, их забрали.
— Больше гильз не нашли, видимо, стреляли из нагана, кстати, у убитого налетчика на поясе кобура от нагана. Точнее сообщат патологоанатомы и эксперты.
— Следовательно, — начальник помолчал, — картина такая. Четверо неизвестных врываются в дом Ивановского, избивают его родителей...
— Обыскивают квартиру, — добавил Данилов.
— Да, обыскивают квартиру. Значит, что-то ищут. Поэтому, видимо, и били, заставляли признаться. Им это «что-то» очень нужно было. Просто так на тройное убийство не пойдешь. В общем, поздравляю, Данилов, — начальник усмехнулся. — Банда у нас появилась. Опасная банда. Что-нибудь взято из дома?
— На полу валялась шкатулка. Нестерова показала, что в ней убитая Мария Дмитриевна Ивановская хранила ценности. Нестерова считалась невестой сына, поэтому ей были известны некоторые вещи. Так, например, она рассказала, что там хранились сапфировые серьги с бриллиантами, которые покойная собиралась подарить ей к свадьбе.
Некоторое время они сидели молча, глядя друг на друга. Потом Данилов сказал:
— Не думаю. Мне кажется, что Алла не связана с этим делом. Девушка хорошая, студентка, комсомолка.
— С тобой прямо страшно становится, Иван, — усмехнулся начальник, — ты мысли читаешь.
— Так работаем вместе сколько.
— Откуда у Ивановского-старшего драгоценности?
— Он ювелир, очень известный. Крупнейший специалист, так сказать, художник своего дела.
— Но ведь не из-за сережек к нему пришли. Сколько они, кстати, могут стоить?
— Об этом поговорю сегодня днем со специалистами.
— Надо узнать, зачем они приходили.
В дверях бесшумно появился Осетров.
— Товарищ начальник, там Муравьев товарища Данилова спрашивает.
— Давай зови его, — приказал начальник.
Игорь вытянулся на пороге. Данилов с удовлетворением оглядел его ладную фигуру, туго затянутую портупеей. Игорь последнее время ходил в форме. Гимнастерка сидела на нем, как влитая, орден Красной Звезды, полученный за декабрьские бои под Москвой, красиво выделялся на сером коверкоте.
«Он поэтому и носит форму, — мысленно улыбнулся Иван Александрович, из-за ордена». И пока Игорь произносил уставные слова приветствия, Данилов подумал о том, как все же война взрослит людей. Прошло всего ничего, а Муравьев стал уже вполне зрелым человеком и умным оперативником.
