— Рулевой, пять градусов вверх! — скомандовал Николай. — Бортмеханик, оба мотора полный вперед!
— Полный назад, — флегматично поправил я брата, перекидывая сдвоенный рычаг реверса и открывая оба крана подачи пара. — И рули действительно на пять градусов, но только не вверх, а вниз.
— Почему?!
— Потому что тяга двигателей направлена по оси дирижабля, и если мы сейчас дадим полный вперед, то быстро уткнемся в землю независимо от положения рулей, нос–то вниз смотрит. Нет, надо сначала немного набрать высоту раком, выровнять машину, и только после этого можно будет лететь вперед.
Дирижабль действительно начал разгоняться кормой вперед, одновременно набирая высоту и выпрямляясь. Когда нос не только встал по горизонту, но и задрался градусов на десять, а корму повело вправо, я перекрыл пар, перекинул реверсы в нормальное положение и, вновь открыв паровые краны, скомандовал:
— А вот теперь рули на три градуса вверх!
— Говорил же я, что тебе надо быть капитаном, — буркнул Николай.
— Каким еще капитаном, если я сижу спиной вперед и ни хрена не вижу, куда ты рулишь! В общем, командуй и не волнуйся — никуда опыт не денется, придет со временем.
Наш аппарат перекосило потому, что он вообще не имел никаких средств корректировки статического продольного баланса. У ранних творений Цеппелина, например, для этой цели служил подвижный балласт. Я же ограничился только большим хвостовым оперением по типу самолетного. Естественно, я знал, что такое оперение будет эффективно только в движении, а на малых скоростях и в покое что оно есть, что его нет — без разницы. Однако мне казалось, что статическую устойчивость можно обеспечить тщательным расчетом взаимного положения центра тяжести и условной точки приложения подъемной силы. Вот только практика показала, что даже в самые тщательные расчеты может вкрасться неточность. Ничего, потом всю гондолу можно будет сдвинуть немного назад, конструкция это позволяет, а сегодня и так полетаем, с повернутыми на два–три градуса вверх горизонтальными рулями.
Тем временем мы все поднимались, и скоро Николай объявил:
— Высота триста метров, скорость сорок пять километров в час! Переходим в горизонталь. Алик, убавь тягу на треть.
Да, в отличие от дельтапланов, на дирижабле было довольно много приборов — целых шесть штук. Четыре из них — манометр, два тахометра и вольтметр, измеряющий напряжение бортсети, находились на моем рабочем месте. А два оставшихся — альтиметр и спидометр — перед Николаем.
