А потом было решено пару раз допустить на летное поле репортеров вместе с фотографами, причем охрана была предупреждена, что на сей раз с прессой надо обращаться бережно. Общаться в основном словами, а не подзатыльниками, и, если репортер полезет куда–нибудь не туда, вернуть его на место не за шиворот, а вежливо под локоток. Но в это время летал в основном Николай, да и выглядел он в своем защитном костюме куда импозантнее меня, так что ему и досталась большая часть лавров. Про меня, конечно, тоже упоминали, но в основном вскользь, а из Ники быстро сделали рыцаря без страха и упрека, покорителя пятого океана. Следствием чего стало резкое повышение его популярности среди женской части населения Санкт–Петербурга, что вызвало вполне обоснованную тревогу у подруги Николая. Моя же популярность выросла в основном только у Людочки. Ее, оказывается, восхитило, что я умею не только… хм… ну, в общем, кроме этого могу еще и летать.
— Жалко, что мне нельзя, — томно вздохнула ненаглядная, задирая юбку до плеч и наваливаясь внушительной грудью на столешницу.
Да уж, ту же Лиззи я при желании мог посадить на колени и попытаться взлететь — скорее всего получилось бы. Но Люду? Нет, не взлетим, тут и думать нечего. Да и колени жалко, их прочность на такие нагрузки не рассчитана. Хотя…
— Мышка моя, не расстраивайся. Скоро мы с братом достроим дирижабль, и тогда я тебя покатаю по небу.
Все равно же придется испытывать его на предельную грузоподъемность, подумал я, любуясь необъятным задом. Вот тогда и ты там лишней не будешь.
Постройка дирижабля действительно вышла на финишную прямую, в ближайшее время я собирался приступить к установке двигателей и котла. Да, в отличие от дельтапланов, моторы дирижабля были паровыми. Просто потому, что мои примитивные калильные поделки имели ресурс примерно часов тридцать. Для дельтаплана сойдет, а для дирижабля слишком мало. Ну, а то, что паровая машина всегда будет тяжелее соизмеримого по мощности двигателя внутреннего сгорания, в данном случае терпимо. Ведь мои паровики по предварительным прикидкам могли проработать без ремонта полторы, а то и две тысячи часов.
Силовая установка дирижабля состояла из прямоточного котла с максимальным давлением в пятьдесят атмосфер и двух движков по семьдесят сил каждый. Как и почти все паровики, мои моторы могли реверсироваться, что теоретически должно дать дирижаблю возможность разворачиваться на месте. А то, что подъемную силу ему обеспечит не водород, а нагретый воздух, исключало возможность взрыва. Хотя, конечно, и заметно понижало грузоподъемность — керосина дирижабль сможет взять только на четыре часа полета со скоростью сорок километров в час. И больше никакого груза, кроме экипажа из трех человек. В принципе не такой уж плохой получился аппарат, но больно уж дорогой — суммарная стоимость разработки и изготовления немного перевалила за сто восемьдесят тысяч рублей. Правда, в нее входил и ангар для дирижабля, но Николаю все равно пришлось доплатить из своих средств.
