Илья взял со стола «Нивико», взглядом показал Маргарите: поднимайся. Рита встала, дернула плечом, прошла мимо. Все трое вместе с Иваном Федотовичем вышли на крыльцо.
— Знаешь, в чем твоя ошибка? — дружелюбно спросил Илья.
— Не знаю и не хочу знать, — ответила Рита.
— А напрасно. Не следует нацеливать одиноких старушек на старинные сказки. Им некому рассказывать, и речь мертвеет.
— Она как лучше хотела, — сухо сказала Рита. — А ты ее обидел. Можно было записать и стереть.
— Да лицемерить-то зачем?
Они вышли за калитку, обогнули пустырь и направились к своему дому. Вечерело.
— Умирает говор, — сказал, чтобы разрядить обстановку, Иван Федотович.
— А чего жалеть? — быстро отозвался Илья. — Умирает — и слава богу. Еще на один шаг ближе к общемировому языку.
— Вам тоже не жалко, Рита? — спросил Иван Федотович.
— Мне — очень, — с вызовом сказала Рита. — Никогда уже больше никто не скажет «черква», «унуцык». Как будто собственную бабушку схоронила. Полуграмотную, но свою.
— Славянофильское нытье, — с досадой проговорил Илья. — Человечество только тогда станет свободно, когда легко и мощно заговорит на общемировом языке.
— Кого цитируем? — насмешливо спросила Рита.
— На этот раз себя, — спокойно ответил Илья. — Да люди и сами стыдятся говоров. И бабка эта тоже конфузится.
— Так родственников своих стыдятся, — промолвил Иван Федотович. — Дальних, провинциальных. Нечистый это стыд, и ни к чему хорошему он не приводит.
— Да вы, похоже, с Маргаритой заодно, — засмеялся Илья. — Заговор почвенников. Теперь про сермяжную правду необходимо.
Они остановились у своего дома. Рита отчужденно молчала.
— Послушайте, Илья, — сказал Иван Федотович. — Вы, конечно, специалист, не мне вас судить. Но все-таки: зачем вы собираете говоры, которые презираете?
— Напрасно вы подсовываете мне ложную позицию, — помедлив, ответил Илья. — Я говоров не презираю. Но я к ним отношусь снисходительно. Хочу подкрепить фактами некоторые свои предположения: какие отклонения от нормы наиболее живучи. Ну, и заодно натаскиваю своего малыша.
— Натаскивают только собак, — отвернувшись, проговорила Рита.
Окошко, под которым они стояли, со звоном распахнулось, выглянула Леля.
— Господи, а я слышу голоса, — сказала она. — Что же вы в дом не заходите? Комары заедят.
— А мы на речку сбегать хотим, — объяснил Илья. — Искупаться под звездами, по шведскому стилю. Вы не составите нам компании, Ольга Даниловна?
— Я — нет. Может быть, мой Иван рискнет?
