Тут Леля положила нож и повернулась к девчушке лицом.
— Послушай, голубушка, — строго сказала она. — А хорошо ли ты сейчас делаешь?
Рита смотрела на нее с недоумением.
— Хорошо ли то, что ты мне сейчас говоришь? Ловко ли это, подумай.
Девчонка поняла, лицо у нее стало хитренькое.
— А может, я не просто так говорю. Может быть, я хочу, чтобы мне возразили.
— Вот и считай, что я тебе возразила.
Маргарита не обиделась. Она загадочно улыбнулась и повернулась к окну.
— Смотрите-ка, дождь пошел! — вдруг воскликнула она.
В самом деле, за окном потемнело, и дождь, накрапывавший поначалу, стал быстро усиливаться. Через минуту сквозь белесую толщу ливня нельзя было разглядеть не только холмы за рекой, но даже плетень и калитку.
— Как-то мужички наши, бедные? — вздохнув, сказала Леля и обернулась, но Риты уже не было в комнате.
Вдруг в сенях затопали босые ноги, и Маргарита в одном купальнике выскочила на крыльцо, сбежала вниз и встала под дождем, запрокинув лицо.
— Не наигралась еще, — проговорила Леля вполголоса. — Играй, играй, деточка… Мне-то что…
6
Илья был молчалив и серьезен. Сидя за рулем, он смотрел прямо перед собой, вел машину без излишнего щегольства, скучнея и притормаживая перед каждой выбоиной. Давно уже Иван Федотович не ездил в такой ухоженной машине: мотор работал чисто, на полу под ногами не валялись инструменты и тряпки, и даже в «бардачке» у Ильи был абсолютный порядок. Вместе с тем не заметно было, чтобы Илья свою машину боготворил: не каждый автовладелец решится отправиться на своих колесах в лес за хворостом.
Иван Федотович тоже угрюмо молчал. Он начал понимать, что информация, которой располагают о нем молодые, совсем необязательно является лестной. Об этой истории с первым замужеством Лели он не любил вспоминать.
Они познакомились тринадцать лет назад, сразу после того вечера в «Московском комсомольце». В те годы Леля была раскованна и уверена в себе, у нее было много знакомств, которые она быстро завязывала и так же быстро обрывала. По-видимому, ей никакого труда не составило подойти к Ивану Федотовичу и заговорить первой. Иван Федотович был польщен и, гуляя с Лелей по Бульварному кольцу, изо всех сил выставлял себя властной личностью, целеустремленной, порочной и беспощадной. Помнится, он читал ей саморекламные стихи («Ты очень устала, ты очень довольна, ты думаешь, ты меня сделала, руками пригладила плечи, губами вылепила лицо. Ну что ж, я не спорил, я молча лежал, улыбаясь глазами, одними глазами, с которыми ты сделать ничего не могла…» — лет пять спустя эти стихи были напечатаны в одном второразрядном журнале) — и вдруг заметил, что Леля начала злиться и скучать. Неожиданно она объявила ему, что произошла досадная ошибка, что у нее нет ни времени, ни желания с ним встречаться. Иван Федотович был очень обижен, он молча ушел и всю ночь ломал голову, какую же ошибку он совершил, а на другой день принялся донимать Лелю телефонными звонками. Его просьбы были такими униженными, предложения такими робкими, что Леля смягчилась. «Ну хорошо, — сказала она, — посмотрим, что у нас выйдет».
