Военный пожал обоим руку, сел.
— Я руководитель суховского отделения Союза спасения родины, — он еще зорче всмотрелся в посланцев батьки. — Мы готовы. Какие задачи ставит перед нами атаман Хрен и какими средствами он располагает?
— У батьки пятьсот сабель, — сказал Семка, — и хлопцы за батьку хошь на виселицу, хошь в огонь…
— Ясно, — недоброжелательно оглядев его, перебил военный. — Каким образом атаман хочет действовать против суховского гарнизона?
— Через два дня по получению от вас ответа, — лениво заговорил Семка, — мы вдарим с двух сторон. Большая часть войска со степи, остальные обойдут город и кинутся от монастыря.
— Со стороны Палахинских болот? — недоверчиво сощурился военный. — Там же места непроходимые, тем более, для конницы.
— Кубыть батько казав, — ощерился Семка, — то воны вже будуть проходимые.
Военный с сомнением покачал головой. Правая рука его лежала на столе. Клешков пристально разглядывал ее. Рука как рука, но на мизинце длинный ноготь… Не этот ли человек был в бурке, когда Клешкова с пристрастием допрашивал Князев?…
— Нам нужны реальные планы, а не химеры, — сказал военный.
Семка медленно поднялся.
— Ваше благородие, — сказал он, приближаясь к сидевшему, — ты тут мне не темни! — Желваки заплясали на худом и длинноносом Семкином лице. — Мы до тебя не чеплялись, твои люди к нам прибежали, не треба тебе пидмоги, валяй сам. Батько возьмет цей Сухов, як сам захоче. Понял?
Военный свистнул. Из кухни вышли дьякон и двое парней, по виду приказчиков — с длинными аккуратно расчесанными волосами, в жилетах, в бутылочных сапогах.
— Дормидонт, — сказал военный, — ты расставь людей и следи. Если на улице тревога, предупреди немедля.
Дьякон поклонился, и все трое степенно прошли к дверям.
— Обсудим, — сказал военный, — плен ваш сам по себе довольно хорош. Напасть от монастыря удобно. Во-первых, потому что не ждут, во-вторых, потому что там много укрытий от пулеметного огня: сады, дома, лесопилка. Меня здесь одно смутило: болота считаются непроходимыми.
— Считаются, — фыркнул Семка. — У нас во второй сотне, у Кикотя, трое таких хлопцев, шо воны до самого бога могут довести. Они те болота два раза проходили по батькиному приказу.
— Отлично, — сказал военный, — это уже солиднее. Чего требует от нас батько?
— Вы должны взять на себя пулеметы, — сказал Семка, — а их у красных шесть.
— Точно, — сказал военный, — два шоша, гочкис и три максима. Один из последних — на колокольне соборной церкви. Это самая опасная точка.
