На рассвете, прячась в садах, они добрались до адреса, данного Клешкову Князевым. Несколько раз Клешков под разными предлогами пробовал оставить Семку в каком-нибудь саду, удрать от него, но у Семки были, видно, свои причины не покидать Клешкова, и он на все предложения разделиться немедленно отвечал отказом.
Они подошли к маленькому домику на Румянцевской улице и постучались условным стуком в ставню. В домике началось движение, потом дверь приоткрылась на ширину цепочки.
— Кто такие? — спросил старушечий голос.
— От Герасима вам привет и пожеланье здоровья, — зашептал Клешков. — Отзыв?
— Спаси Христос, давно весточки ждем! — голос у старухи дрожал. Пристально оглядев Клешкова, она отворила дверь. — Проходите.
Через узкие сенцы они прошли в комнату. Там было жарко натоплено. Черный кот при входе их горбом напружинил спину, вздернул хвост и, злобно косясь на них, прыгнул на печь.
— Вы, соколики, тут пока погрейтесь, — говорила старуха, поспешно накидывая на себя потертую плюшевую кацавейку и платок, — а я побегла за самим.
Она исчезла. Семка сидел на скамье, вытянув длинные ноги и скучающе оглядывая комнату. Клешков тоже сел, прижавшись спиной к печке. Его легкое пальтецо почти не грело, и он изрядно намерзся.
— Интересно поглядеть, что это за братия? — сказал Семка и стал свертывать самокрутку. — Союзнички.
— Люди как люди, — сказал Клешков, — с красными борются, чего еще?
— Буржуи! — презрительно сплюнул Семка. — Я этого лысого козла враз раскусил. Он со свободной анархией только для виду, а внутри метая контра.
Клешков промолчал.
— А ты, — сказал Семка, — парень-то вроде нашенский, не из богатеев, чего ж ты с ними?
— Да вишь, — сказал Клешков, задумчиво поглядывая в окно, — мне-то поначалу все без надобности было. Как захотели они меня поставить к стенке — это я про красных, — тут я и решился. Так вообще, они мне были ничего, но больно строгие, и комиссары у них больно много власти захватили.
— Вот, — с дрожью вдохновения сказал Семка, — комиссары, понял? Они всю революцию продали. Кровь с народу пьют. Оттого наш батько Хрен из-за них с любым сатаной вприсядку должен танцевать.
Послышался скрежет замка, и в комнату вошел невысокий стройный человек в военной форме, в красноармейской фуражке, в шинели, перетянутой ремнями. Шашка билась у него на одном боку, кобура хлопала по другому.
— Здравствуйте, — сказал он, оглядывая их темными зоркими глазами, — от Князева?
— От него, — встал Клешков. Семка не двинулся. — Это адъютант Хрена.
