— Кикоть! Голова! В драгунах служил. Вся грудь в крестах…
Под вечер в штабной избе снова совещались. Клешков старался теперь не отстать от Семена. И всякий раз ввязывался с ним в разговор. Постепенно уяснял он структуру банды, ее сильные и слабые стороны. Сотня, которой командовал Кикоть, была, видимо, из кадровых кавалеристов. Сильная сотня. Остальное — «сброд» — по выражению Семки…
Они сидели на ступенях крыльца, когда во двор вошли четверо. Среди малахаев и папах видна была кепка Фитиля. Семка встал. Фитиль прошел к самому крыльцу, на дороге стоял Семка.
— Чего шнифтами ворочаешь? — спросил Фитиль. — А ну, отзынь!
— Батько тут, раду держит. Вали обратно! — толкнул Фитиля в грудь Семка.
— Я сам себе батько! — сказал Фитиль и, вскочив на крыльцо, притянул к себе за грудки Семку. — А перышка не хочешь? — У самого бока Семки поблескивал нож.
Клешков бросился на помощь батькиному адъютанту.
— Фитиль, — сказал он, хватая его за руку. — Тут сам батько и Аристарх, и все!… А ты замахиваешься.
— Ладно! — отшвырнул от себя Семку Фитиль. — Гляди, потолкаешься мне еще.
Он отошел. Ошеломленный Семка все еще моргал глазами. Фитиль о чем-то поговорил с хозяйкой, махнул рукой остальным, и скоро они уже сидели на чурбаках и звонко шлепали картами по спилу дерева.
Семка вдруг выхватил из кобуры маузер и направился к играющим. Клешков насилу остановил его.
— Сем! — уговаривал он. — Да брось ты! Это ж бандит! Налетчик.
— Я сам бандит! — клокотал Семка. Его вислый нос выдался вперед, глаза были выпучены.
Фитиль оглянулся и что-то сказал остальным, они грохнули смехом. Семка рванулся, Клешков удержал его руку с маузером.
— Не надо, Сем!
— Лады! — внезапно успокаиваясь, сказал Семка. — Он у меня по-другому верещать будет! — он отошел и сел на крыльцо, разглядывая свою руку, губы его были стиснуты, глаза со странной азиатчинкой разошлись куда-то к вискам.
В сенях грохнула дверь, стали выходить во двор совещавшиеся. Хрен остановился на крыльце и посмотрел на Князева.
— Говоришь — церковным старостой був? Силен! — он повернулся к остальным. — Ловки у бога слуги, а? Далеко пойдешь, людына! — он похлопал Князева по плечу, но в глазах его не было и следа веселья. — Коня! — потребовал Хрен. И через секунду, взгромоздившись на скакуна, объявил. — Шо решили, то решили. Ты, попова швабра, посылаешь своих людей, а от меня идет Семен. Шо треба им знаты, разъясни! — он ударил коня плетью и умчался в сопровождении коновода.
