Вскоре чиновники и артисты, находя свое помещение слишком тесным, пустили в ход интриги, чтобы одному разрешили занять лишнюю комнату, другому — за свой счет соорудить лестницу в погреб. Один жаловался, что у него нет кухни, и умолял разрешить ему занять для этой надобности салон, соприкасавшийся с его квартирой. Другой выпрашивал позволения прорезать в крыше окна, чтобы осветить свою мастерскую. Дошло до того, что, когда в начале царствования Людовика XVI балы Оперы слегка оживили парижскую жизнь и некоторым приближенным к королеве дамам понадобилось поселиться в Париже, им пришлось отвести единственные свободные комнаты замка — то есть парадные апартаменты, сохранявшиеся до тех пор для королевской семьи, и галереи первого этажа.
Каждый из обитателей желал иметь здесь все удобства частной квартиры. Проделали проходы, прорубили двери, на верхних этажах устроили антресоли. В галереях Людовика XIV построили лестницы, провели коридоры, устроили чуланы и прачечные. Папки архивов переполнены обращенными к заведующему дворцом прошениями, на которые никогда не было отказа; захватчики соперничали в изобретательности, как будто стремясь как можно больше обезобразить и унизить старый дворец… Официальный рапорт, помеченный 1783 годом, указывает, что королевские апартаменты до того раздроблены перегородками, «что в сущности их больше не существует и они не могут служить даже минутным местопребыванием королевского семейства»[60]. Когда королева приезжала в Париж, она останавливалась на первом этаже здания на площади Людовика XV, где хранилась дворцовая мебель.
Впрочем, Тюильри не представлял собой завидного местопребывания. Там жили скученно, один на другом, и многим, чтобы попасть к себе, приходилось проходить через кухню или столовую соседа. Летом там задыхались от зноя, так как узкие переходы были лишены воздуха. Наоборот, зимой там мерзли, потому что в большинстве квартир не было каминов. Граф де Полиньяк писал 14 сентября 1785 года: «Я съехал из Тюильри; я погибал там от холода; тамошние служители — славные люди, но не хотят ничего делать»[61]. Кроме того, дворец грозил рухнуть. Некоторые путем долгих упрашиваний добивались необходимой починки в тех частях дворца, где они жили, но то, что принадлежало королю, то есть никому, приходило в упадок. Граф д’Анжевилье писал 8 января 1776 года: «Главный раздатчик милостыни только что предупредил меня, что часовня Тюильри становится опасной от падающих кусков штукатурки; священник, несколько дней тому назад служивший там обедню, от страха чуть не убежал из алтаря»
