«Фармон» отыграл вторую часть, и свет погас, оставив зрителей пребывать в темноте. По залу прокатилось волнение. Кулисы по-прежнему закрыты, антракт начался, но мрак не рассеивался. Кин нащупал картридж в кармане своего лилового пиджака, но ему под нос кто-то подсунул респиратор, который тут же нацепил, с силой и не церемонясь. И в мгновенье, когда самые нетерпеливые подскакивали со своих мест, в зал ворвались струи сизых облаков, которые били отовсюду и заполонили огромный театр за считанные секунды. Шум оборвался. Вспыхнул свет. На сцене стоял Оло Ван Дарвик, в маске, такой же, какая была на Хари Кине. Лидер Маникура дёрнулся, рискнул встать, но его удержали два плечистых быка, усевшиеся рядом с обеих сторон. Кин оглядел зал. Зрители спали, пускали слюни, как малые дети. Его прекрасная спутница развалилась в мягком кресле и раскинула свои тонкие ручки, как заправская манекенщица. Оло Ван поднял три пальца. На нём был изысканный костюм-тройка сине-гранатового цвета. Оло загнул один палец, затем второй. И на третьем стянул свой противогаз. Бык слева проделал тоже самое с маской Кина.
— Каков же твой ответ, вундеркинд?! — спросил Дарвик с половиц сцены.
Кин заёрзал на кресле, собрался вскочить, но две тяжёлые лапы упали на оба плеча и вернули беглеца обратно.
— Впрочем, мне известно, — Оло кивнул куда-то в сторону, и один из бойцов его личной армии вынес на сцену деревянный стул. Оло Ван присел на него.
— Что ты себе позволяешь?! — взбеленился Кин. — Немыслимо!
— Абсолютно солидарен с тобой, вундеркинд, — кивнул Дарвик, — немыслимо и дико. Однако такая вопиющая наглость возможна только в обществе, которое существует подобно растениям на подоконнике. Все движутся, но выбранный путь никуда не ведёт. Сбились с колеи, и очень давно. Мозги размякли, мышцы ослабли, пропали рефлексы, инстинкты и страсть.
— Красующийся ублюдок! — прошипел Хари Кин. — Кем ты себя возомнил?!
— Нет, — Оло покачал указательным пальцем, — моя очередь спрашивать. Скажи мне, вундеркинд, кто входит в вашу шайку помимо Арзора и Шербешера?
Кин скорчил гримасу, обозначавшую «шёл бы ты на хер собачий».
— У тебя красивая спутница, — сказал Оло и кивнул одному из своих бойцов. Солдат подступил к развалившейся в кресле девушке, взял её на руки и отнёс к Ван Дарвику. Заботливо усадив девушку на стул, Оло снова кивнул кому-то за кулисами, будто актёр, разыгрывающий одиночную пьесу. Его помощник вынес серый стальной кейс, не большой и не маленький, в таком удобно держать инструменты для трепанации черепа.
