— Стены этого монастыря для меня родные. Нас учили любить, прощать и понимать. И ещё принимать правильные решения. Отгородившись, ты никогда не станешь той, о которой будут шептаться с надеждой на устах. Не упусти свой шанс. Ты, конечно, понимаешь, о чём я.
Магнолия последний раз сверкнула глазищами, обрамлёнными густыми тёмными тенями, и зацокала по каменной кладке прямиком к автоматизированным воротам, открывающим путь на древний Монастырский тракт.
Церковная столовая пустовала, время обеда прошло, а для ужина ещё рано. Джулия, Неола и наставница монастыря Календара Блоус уселись за квадратный серый стол с яркой скатертью, попросили у поваров сделать им крепкого чаю с шиповником и сначала медлительно и вязко обменивались общими фразами, пока, наконец-то, Блоус не заявила:
— Наисквернейшая дама.
Она скривилась, словно надкусила живого червяка или кузнечика.
— Властная и бессовестная. С ней бесполезно спорить. Зря вы затеяли перебранку.
Джулия Фокстрот не ответила, подула на горячий чай, принесённый высокой темнокожей девушкой с длинной волнистой косой, посмотрела на оконный витраж. Её не заботили опасения Календары, потому что с Эльверс Джулия знакома давно, и на что она способна, осведомлена отменно. Их семья дала крепкую трещину после смерти матери. Отец много пил, затем окунулся в бизнес и знать не хотел о том, что творится с его единственной дочерью. В тяжёлые времена, когда Джулия ходила в подростковом возрасте, побеги из домашней тюрьмы стали нормой и обязательным ритуалом, совершавшимся минимум раз в месяц. Нагулявшись вдоволь по кварталам Сент-Валена, Джули садилась на поезд и уезжала далеко в столицу. Дядя Самюэль с удовольствием принимал племянницу и разрешал ей жить в замке столько, сколько Джулия пожелает. Неоала к тому времени уже родилась, неугомонно носилась по обширным коридорам замка и что-то весело напевала. Джули частенько с ней возилась, оставаясь за главную сиделку. Насколько всё же прав был этот «деревяшка», посчитав их сёстрами.
— Им хочется, чтобы я была с отцом пока он в коме, — доев свой кусок вишнёвого пирога, доложила Фрай-младшая.
Блоус нахмурилась, не разумея, в чём здесь подвох.
— Вот и я не соображаю, — помотала головой Неола, — но по отцу безумно скучаю. Может, они правы?
Над столом нависло смущённое молчание. Джулия была уверена: поддашься семье Дарвик, — пиши пропало. В дверном проёме возник взбудораженный и немного вспотевший Атлас, за ним шёл Кей. Оба прямиком из спортивного зала.
