В этой связи позволю себе рассмотреть несколько гипотез. Существуют, на мой взгляд, не только экономические или политические, но и психологические препятствия к идейному оформлению протеста. После реализации первичных задач и остановки особенно губительных для уровня жизни людей реформ необходимо двигаться дальше, необходимо блокировать такие социальные реформы в целом. Но для этого требуется уже последовательное и целенаправленное сопротивление. Тактические, частные протестные инициативы могут быть эффективны только в том случае, если являются органическими элементами адекватной стратегии. А стратегия социальных преобразований может строиться только в рамках общей концепции социального развития. И здесь неизбежно всплывает идея социализма как подлинной альтернативы развивающемуся капитализму. Но психологическое неприятие очень многими советского социализма заставляет население принимать любые, самые невероятные и невозможные популистские идеи, которые обещают сохранить социальные завоевания и не посягать на личную свободу, отчуждение которой по-прежнему ассоциируется с социализмом. То улучшение жизни, которое сейчас отчасти ощущается, отчасти декларируется, люди пока воспринимают как естественное следствие исправления капитализма. У нас был неправипьный-де, дикий капитализм, а сейчас всё наконец-то пошло на лад. Подобные рассуждения мне нередко приходится слышать. То есть идём мы верной дорогой, но вот кто-то (что-то) кое-где у нас порой… Меньшие оптимисты замечают, что да, тяжело, да, вся жизнь — борьба, а как иначе, это ведь единственный путь, по-другому пробовали, не получилось. Значит, сейчас главное — не было бы хуже. Хватит с нас экспериментов! Смотри эпиграф: «Но от горести нет рецептов, все, что были, сданы в архив!»
Это общее, так сказать, рамочное предположение. Чтобы компенсировать его некоторый, может быть излишний, психологизм, сформулирую три уточняющие гипотезы. Во-первых, люди, не имея реального капиталистического опыта, пока относительно удовлетворены своими отношениями с властью. Явные посягательства на доходы удаётся купировать, некоторые ухудшения воспринимаются не так остро, так как в памяти ещё живы потрясения начала 90-х и дефолт. Капиталистический эксперимент у нас в стране далёк (пока) от чистоты. Многие социальные преобразования не проявили полностью своей губительной природы. Да и российский капитализм ещё не живёт полной жизнью, он вовсю пользуется социальной инфраструктурой, культурным и человеческим потенциалом, производственными мощностями, созданными в советский период. Пользуется завоеваниями потопленной Атлантиды, которой, по логике многих идеологов, просто не было, потому что и быть не могло.
