– Тогда фильтруйте выражения.
Валерио крепко сжал чашку с кофе, к счастью, не хрустнувшей.
– Я вынуждена называть вещи своими именами. Тем более, именно так вы и определяете себя в ваших мыслях. Разве нет?
Он пружинисто встал, и в бешенстве воззрился на Доменик, безмятежно откусившей налитый соком кусочек, как оказалось, персика.
Если он сейчас кинется на нее и пристукнет, что, судя по всему, и намечалось, в любом случае, это будет гораздо безболезненнее, чем вдыхать (Господи! Только не это!) запах своих горящих костей.
Оптимизма маловато, но…
– Вы правы, – он грохнул чашкой о столик, от чего та все-таки раскололась, выплакав горе каплей оставшегося на уже не существующем дне, кофе.
"Это должна была быть моя слеза", – с облегчением подумала Доменик.
– Так, я продолжу? – она поостереглась вкусить следующую порцию плода, дабы не раздражать обостренное восприятие, зрительное, в том числе, разъяренного "примата".
– Ну, попробуйте, – он был настороже.
И это Доменик учла, не назвав его еще раз тем, что так раздразнило слух чувствительного к правде Валерио.
– Но вы не могли не сделать того, что вы сделали. Почему? Потому что вами руководили, как ни странно, хм…, любовь и сострадание. Не только к ветеринару. К Бигу, в том числе. И, когда столкнулись два, казалось бы, противоречия – убийство во имя сострадания – произошел конфликт, усиленный самоосуждением и самобичеванием того, что вы сделали. Я предполагаю, что вследствие сего факта проснулась ваша кармическая память. Вы удивлены? Я тоже числилась в скептиках долгое время по этому поводу, пока…
Если бы Доменик сейчас вознеслась к потолку и свальсировала там "па", Валерио, сравнительно с тем, что он только что услышал, отнесся бы к этому более менее с пониманием – у каждого свои причуды.
– Вы что, серьезно верите в эту ерунду о всех этих прошлых жизнях?
Он нервно закашлялся, округляя глаза все больше от высказанного Доменик резюме:
– Ирене не просто верит. Она знает.
Как она услышала между строк то, на что Доменик даже не намекнула, одному Богу известно:
– Он тебе угрожал?
Доменик прижала трубку плотнее к уху, чтобы хоть таким образом заглушить возмущенные интонации в голосе разгневанной Ирене.
– М-м-м… да, но ситуация, действительно, серьезная.
– Да какая бы она не была серьезная! Какая низость! Нет, я звоню в полицию.
– Нет, нет. Ни в коем случае. Мне нужна твоя консультация.
Валерио стоял рядом. В шаге от Доменик. Или он что-то почувствовал, или, все-таки, увидел под ее непроницаемой маской признаки беспокойства, но вдруг решительно потребовал:
