Не ручаюсь, хуже ли вели себя в завоеванной России татарские баскаки времен Батыя… Создать победоносную полтавскую армию и под конец превратить ее во 126 разнузданных полицейских команд, разбросанных по десяти губерниям среди запуганного населения, — во всем этом не узнаешь преобразователя». Комментируя этот отзыв Ключевского, И. Солоневич резонно задает вопрос: «Не знаю, почему именно не узнать? В этой спешке, жестокости, бездарности и бестолковщине — весь Петр, как вылитый, не в придворной лести расстреллевский бюст, конечно, а в фотографическую копию гипсового слепка. Чем военное законодательство с его железами и батыевым разгромом сельской Руси лучше Нарвы и Прута? Или «всепьянейшего собора»? Или, наконец, его внешней политики?» Но не помогали и самые жестокие способы выколачивания налогов И петровские финансисты должны были доносить «гениальному реформатору», что «тех подушных денег по окладам собрать сполна никоим образом невозможно, а именно за всеконечной крестьянской скудостью и за сущею пустотой». «Это был, — добавляет Ключевский — как бы посмертный аттестат, выданный Петру за его подушную подать главным финансовым управлением». Что же можно добавить к этой уничтожающей характеристике историка, считающего Петра I «гениальным преобразователем».
Все страшные страдания рабочего люда в конечном итоге, как все, что делается путем насилия, не дали никаких результатов. П. Милюков считает, что из созданных Петром путем страшного насилия фабрик и заводов, только немногие пережили Петра. «До Екатерины, — сообщает Милюков, дожило только два десятка».
Разгром, учиненный Петром, как более правильно называть его «реформы», привел к гибели огромного количества людей.
Последней общей переписью перед Петровской эпохой была перепись дворов в 1678 году. Петр в поисках новых плательщиков податей провел в 1710 г. новую перепись. В результате переписи обнаружилось катастрофическое уменьшение населения, — сообщает М. Клочков в книге «Население Руси при Петре Великом по переписям того времени». Убыль населения «если вполне полагаться на переписные книги новой переписи, отписки, доношения и челобитные, в 1710 году достигала одной пятой числа дворов старой переписи; в ближайшие годы она возросла до одной четверти, а к 1715–1716 году поднималась выше, приближаясь к одной трети (то есть к 33 %)».
П. Милюков в «Истории государственного хозяйства» сообщает, что:
«средняя убыль населения в 1710 году сравнительно с последней Московской переписью, равняется 40 %».
