— Один…, - милорд явно проглотил несколько ругательств, — чиновник… решил выслужиться. По сути, он похитил вашу матушку.
— Может быть, вы придете сюда? — потеряла я терпение. — Ваш разговор, в некотором роде и меня касается.
Повисла пауза, в которой мне послышалось: «Молчи, женщина — твой день — Восьмое марта…» Но потом что-то в мозгах у мужчин щелкнуло. И они появились в гостиной.
— Молодые люди! Сядьте и успокойтесь, — велела я. — А то вы так до многого договоритесь с милордом Вердом.
— Матушка, — обратился ко мне Рэм. — Я настаиваю на том, что здесь оставаться опасно — и надо уходить.
— Я согласен с братом, — поспешил сказать свое слово товарищ Пашка.
— А что скажете вы, милорд?
— В словах молодых людей есть определенный смысл, — грустно улыбнулся он. — Но я прошу вас учесть несколько фактов. Госпожа Лиззард серьезно пострадала. В любом случае, ей необходимо остаться, чтобы закончить лечение. Согласитесь, что личный целитель императора — это лучший специалист.
— Почему ее мучают боли? — вперил в милорда недовольный взгляд Рэм.
— Как я понял, помощь вашей матушке была оказана, но никто особо не старался. Кости срастили, внутреннее кровотечение остановили — и на этом все. С поврежденными тканями уже не работали. Да и перерванные нервы не сращивали. Отсюда боли.
— А что сейчас?
— Сейчас к лечению подходят со всевозможным старанием. Но госпожа Лиззард слаба — а целитель осторожен. Следовательно, этот процесс займет какое-то время.
— А что с чиновником. Который маму похитил? — спросил Павел.
— Его ждут рудники, — пожал плечами милорд Верд. — Уголовную полицию — расследование и переформирование.
— Мне помогли там, — тихо сказала я. — Дважды.
— Когда будете в силах, расскажете, кто это был? Я возглавляю комиссию по работе Уголовной полиции, и мне очень важно это знать.
Я кивнула. Потом вспомнила, свое обещание:
— Кстати, человек, который мне помогал…, - я не решилась говорить при детях слово «палач», — очень хотел нормальное начальство.
— Я подумаю, что можно сделать, — нахмурился милорд Верд.
— Милорд, — обратился к нему Павел, — а как, с вашей точки зрения, стоит поступить нам?
— В любом случае, следует дождаться выздоровления госпожи Лиззард.
— Это понятно. А потом?
— Потом я бы попросил вас не исчезать. Если вы примете решение уйти, я подыщу для вас убежище. В конце концов, я обязан вашей матушке жизнью. А никто не может сказать — ни мои друзья, ни мои враги — что я остался кому-нибудь что-нибудь должен.
