Но это не имело значения. Я всё ещё чувствовала, как во всей моей испорченной жизни появилось больше надежд, чем было в ней всего полтора часа назад.
Убедившись, что Вулфи вернулся в дом, я стала вычищать гараж, одновременно рассказывая Джене всю историю с самого начала, пока сама Джена гладила дракона по тёплой шкуре. Мунфайер довольно мурлыкала, и вскоре Джена отважилась разместиться вдоль просвечивающегося бока дракона, тесно прижавшись к урчащему элементалю.
Добравшись до той части рассказа, когда налетела на Спаркл в холле, я вытащила телефон и показала Джене фотографию «прямоугольного носа».
— Жуть, — оценила Джена. — Не понимаю.
— Я тоже, — призналась я. — Но дорожу этим снимком. Дорожу всем, что помогает мне уравновесить то, что она знает обо мне… Что ты хочешь сказать?
— Не добавляй горчичный цвет в свою ауру, — сказала Джена. — Хотя, можешь сделать это в фотошопе.
— Я этого не делала. И Спаркл тоже знает об этом.
— Если она поразмыслит, то поймёт, что для неё это самый лёгкий способ решения проблем.
Я угрюмо уставилась в телефон.
— Фотографии в качестве доказательств уже не те, что были раньше.
— Не сейчас, когда из фотографии можно сделать что угодно, — заметила Джена. — Измени реальность, щёлкнув мышкой. Очень похоже на магию.
— Нет, — возразила я. — Магия — это зло.
Воспоминание о стычке с ведьмой захлестнуло меня яростью.
— И Сармин по-прежнему хочет, чтобы я, как она, накладывала злые чары. Это вдвойне глупо, потому что она прекрасно знает, что во мне нет ни капли ведьмовской крови.
Джена обхватила руками свои покрытые сетками коленки.
— А ты когда-нибудь пробовала колдовать?
— Нет. — Я посмотрела на подругу. — И не начинай этот бред, что возможно-мы-с-ведьмой-действительно-родные. Я уже сказала тебе, что между нами нет никакой родственной связи. Ты даже не представляешь себе, что я увидела, когда мне было пять лет.
— Ты узнала, что тебя украли? — предположила Джена.
— Давай остановимся на том, что мы со Спаркл видели, как ведьма накладывала одно из своих отвратительных заклинаний, — ответила я. — Вот тогда-то я и поняла, что мы разные. Абсолютно разные.
Джена задумалась.
— Ладно, — согласилась она. — Но я собиралась сказать кое-что другое. Ты несколько раз повторила, что ведьмы — ужасные параноики, и они постоянно прячут что-то друг от друга, от всего мира и, наверное, от самих себя тоже. Правильно?
— Ну?
— Тогда, может быть, предположение, что в тебе обязательно должна течь кровь ведьмы, не такое уж и верное, — сказала Джена. Мунфайер выгнула шею, и Джена продолжила почёсывать драконью чешую. — Возможно, это один из тех параноидальных обманов, которые распространяют ведьмы, чтобы сохранить свои секреты.
