— Ты сказал, твоя мама здесь? — спросила я.
— Ой, только что вспомнил, у нас есть консервированный ревень.
— Спасибо.
Я взяла у Альфонсо банку и пошла за ним к кассе. У меня оставалось семь минут, а на обратную дорогу нужно всего шесть.
— Как твоя эко-работа? — прошептала я.
«Эко-работа» для Альфонсо включала в себя многое: от выражения протеста против гидравлического разрыва пластов до проникновения в дома чужих людей, чтобы выключить свет. Как только возникала потенциально опасная ситуация, он был тут как тут.
— Ничего хорошего, — прошептал он в ответ. — Мы пытаемся освободить несколько подопытных животных на территории колледжа, но пока нам не удалось найти своего человека мужского или женского пола на эту работу.
Он задумался.
— Или бесполое существо. Или многополое. Не хочу, чтобы ты считала меня ограниченным.
— Я так не считаю, — заверила я его. — И полностью поддерживаю освобождение животных, которых используют для опытов. Хм, кстати, как думаешь, твоей маме удалось найти свиное ухо?
Альфонсо сдвинул похожие на спагетти кассовые ленты и экологические пакеты, пока протискивался за прилавок.
— Эй, мам! — заорал он.
Селеста уже спешила мимо полок с крупами, пощёлкивая деревянными ожерельями. Она темнокожая, с округлыми формами, и, в отличие от сына, у неё в речи прослеживается тонкий намёк на британский акцент, даже несмотря на то, что она живёт здесь с двенадцати лет. На протяжении нескольких лет я старалась общаться с британцами с чрезвычайной любезностью и внимательностью, что, возможно, и не пригодится, если я когда-либо попаду в Англию. Селеста поправила на носу пластиковые очки.
— Альфонсо, любовь моя, у нас есть внутренний телефон.
— Он работает от электричества, — возразил Альфонсо.
— Камелия, дорогая моя, рада тебя видеть.
Селеста заключила меня в тёплые объятия из шерстяного кардигана. Затем достала что-то из кармана своего фартука.
— Держи свиное ухо.
«Свиное ухо» было розовато-коричневым. У него была волнистая шляпка и пористая ножка, снизу которой прилипло немного земли.
Ого.
— Это гриб?
— Свиное ухо — это гриб, — подтвердила она. — Они появляются только осенью, покупай, пока есть возможность. Такое милое название. Уверяю тебя, лучше продавать грибы, чем настоящие свиные уши.
Она положила гриб на мою банку с ревенем.
— Мы бы не стали продавать настоящие свиные уши, — прорычал Альфонсо, пока пробивал мне чек. — Жестоко, ненормально…
И что самое ужасное, я поняла, что мне тоже не нравится идея с настоящими свиными ушами. Раньше я думала о них только как о том, что поможет мне отвязаться от ведьмы, а не как о том, что когда-то было частью настоящего живого существа.
