— По-моему, я чувствую запах готовящегося паштета… Чудесный аромат!
Мадам кивнула, улыбнувшись:
— Когда я была девочкой, весь Париж был насыщен запахами: масляной краски и конского пота, навоза и газовых ламп, и повсюду витал аромат чудесной французской кухни. Ах! — Она кинула кубик и сделала ход. — А теперь воняет дизелем, искусственным чесноком, гамбургерами и деньгами.
— Ваш ход, — сказал Датт.
— О’кей, — ответил я. — Только мне скоро надо идти к себе. Много работы.
Я говорил достаточно громко, чтобы курьер сообразил заказать еще чашечку кофе.
Заход на бульвар Капуцинов окончательно разорил мадам Тастевен.
— Я ученый. — Датт аккуратно собрал результат банкротства мадам Тастевен. — Научный метод безошибочный и правильный.
— Правильный для чего? — поинтересовался я. — Для ученых? Для истории? Для судьбы? Для чего?
— Правильный сам по себе, — ответил Датт.
— Самая спорная истина, — хмыкнул я.
Датт повернулся ко мне, внимательно посмотрел в глаза, облизнул губы и только потом заговорил:
— Мы с вами плохо… глупо начали.
В кафе появился Жан-Поль. В последнее время он постоянно тут обедал. Он легкомысленно помахал нам и купил на кассе пачку сигарет.
— Но кое-что я все же не понимаю, — продолжил Датт. — Зачем вам нужно таскать с собой портфель, набитый ядерными секретами?
— А зачем вам понадобилось его красть?
Жан-Поль подошел к столу, оглядел нас обоих и уселся.
— Сохранить, — поправил Датт. — Я сохранил его для вас.
— Ну тогда давайте попросим Жан-Поля снять перчатки, — сказал я.
Жан-Поль встревоженно взглянул на Датта.
— Он знает, — проговорил Датт. — Признай это, Жан-Поль.
— Это насчет того, что мы начали плохо и глупо, — пояснил я Жан-Полю.
— Мои слова, — подтвердил Датт специально для Жан-Поля. — Я сказал, что мы плохо и глупо начали и теперь хотели бы поправить дело.
Я наклонился и отогнул хлопчатобумажную перчатку на запястье Жан-Поля. Кожа все еще оставалась в фиолетовых пятнах от «нингидрина».
— Какая досада для мальчика, — улыбнулся Датт. Жан-Поль зыркнул на него.
— Хотите купить документы? — спросил я.
— Возможно, — пожал плечами Датт. — Я дам вам десять тысяч новых франков. Но если хотите больше, сделка не состоится.
— Я хочу вдвое больше.
— А если я откажусь?
— Тогда вы не получите каждый второй лист этих документов, которые я вынул и спрятал в другом месте.
— А вы не дурак, — заметил Датт. — По правде говоря, бумаги было так легко заполучить, что я усомнился в их подлинности. Так что я рад обнаружить, что вы не дурак.
