— А если домовладелец выкинет тебя вон? — спросила она.
— А у тебя роман с домовладельцем?
Улыбнувшись, она сильно ткнула меня кулаком в плечо. Почему-то француженки считают это выражением привязанности.
— Очередные рубашки я стирать отказываюсь, — заявила она, — так что сперва берем такси и едем к тебе за вещами.
Мы поторговались с тремя таксистами, стремясь поменять их излюбленный маршрут на нужный нам. Наконец один из них сдался и согласился довезти нас до «Пти-Лежьонер».
Я вошел в свою комнату, Мария следом за мной. Джо вежливо чирикнул, когда я зажег свет.
— Боже! — воскликнула Мария. — У тебя кто-то тут все перевернул вверх дном.
Я подобрал кучу рубашек, оказавшихся в камине.
— Да.
Все содержимое шкафов и ящиков оказалось вывернуто на пол. Письма и корешки чеков разбросаны на софе, а кое-какие вещи сломаны. Я выронил рубашки на пол, не зная, с чего начать. Мария, будучи более методичной, начала собирать одежду, аккуратно складывая и развешивая брюки и пиджаки на вешалки. Я взял трубку и набрал номер, данный мне Луазо.
— «Улыбка — еще не смех», — сказал я. Франция — единственная страна, где романизация шпионажа не умрет никогда, подумалось мне.
— Хэлло, — раздался голос Луазо.
— Это вы перевернули все в моей комнате, Луазо? — напрямую спросил я.
— Считаете аборигенов враждебными? — поинтересовался Луазо.
— Просто ответьте на вопрос.
— А почему бы вам не ответить на мой? — сказал Луазо.
— Это мой жетон. Если хотите услышать ответ, купите себе и перезвоните.
— Если бы это сделали мои парни, вы бы ничего не заметили.
— Не льстите себе, Луазо. Когда ваши парни в последний раз тут шарили — пять недель назад, — я заметил. Передайте им, что если уж им так приспичило покурить, пусть окно откроют. От их дешевого табака у канарейки глаза слезятся.
— Но они были очень аккуратны, — возразил Луазо. — И не стали бы ничего громить. Если, конечно, вы жалуетесь на разгром.
— Я вообще ни на что не жалуюсь! — отрезал я. — А всего лишь пытаюсь услышать ответ на прямой вопрос!
— Ну, вы слишком много хотите от полицейского, — хмыкнул Луазо. — Но если что-то сломано, я б на вашем месте выставил счет Датту.
— Если кому-то что-то и переломают, так это Датту, — сказал я.
— Не следует говорить такое мне, — ответил Луазо. — Это опрометчиво с вашей стороны, но тем не менее желаю удачи.
— Спасибо! — Я повесил трубку.
— Значит, это не Луазо? — уточнила слушавшая разговор Мария.
— С чего ты взяла? — спросил я.
