Старик призадумался, потом просиял, закивал часто-часто: мол, понял. Показал четыре пальца в ответ – четыре времени года: зима, весна, лето, осень. Князь в ответ так же поднял руку, загнул пальцы, оставив три. По очереди показал на лето, зиму и весну. Затем – на лодки. Дальше сделал вид, что гребёт. Старик расплылся в улыбке до самых ушей. Добился всё-таки своего. Потом взял у неподвижно стоящих за его спиной других переговорщиков стрелу с каменным наконечником, торжественно поднял её над головой, показывая всем, и с треском сломал её. Положил перед князем. Брячислав поднял положенное, тоже поднял над головой, ещё раз, без всякого усилия, легко переломил обломки ещё раз. Показал старику. Тот вскинул руку кверху, и бухта буквально взорвалась радостными воплями, в которых без всякого перевода угадывалось безмерное облегчение. Обе стороны раскланялись напоследок и двинулись каждый к себе. Славяне – в городок. Оленеводы – к лодочкам. Когда князь со спутниками и волком подошли к воротам, бухта начала стремительно очищаться – местные торопились по домам, стремясь быстрее донести до племён радостные вести. А князь поднял голову, улыбнулся:
– Мир, братья! Мир! Больше биться не будем.
– Хвала богам! – Ответный клич достиг, казалось, светлых небес.
Брячислав отвечал на вопросы дружинников, торопливо освежая в памяти увиденное на шкуре.
Наконец сквозь толпу протолкался Гостомысл:
– Что, брат?
– Вечером думать будем. Путяту надо кликнуть тоже. Обязательно. И Брендана позови. Поход наш к Оловянным островам в силе остаётся. Только цели немного меняются. Но в основном то, что порешили намедни.
– Понял, брат.
– Слав молодец. И девка его. Не струхнула перед старшими. А Волчок вообще выше всяких похвал…
– Так у нас в дружине, сам знаешь, лучшие из всех родов! – задорно улыбнулся старшему…
После ужина четверо собрались за одним столом в клети, где жили братья-князья. Брячислав раскатал пергаментный свиток, на котором по памяти нанёс увиденное на оленьей шкуре.
– Что скажете, други?
Все всмотрелись. Первым подал голос Гостомысл:
– Как я вижу, за землёй, где мы сейчас живём, ещё есть края нехоженые?
Чуть спустя Брендан добавил:
– И земля та велика. Если верно изображено. – Потом присмотрелся повнимательней ещё раз. Указал на линии: – Сие – течения морские. Когда я домой возвращался, корач бежал быстрее. Заметно было.
– Смотрите, други, здесь реки морские сильны и могучи. Линии больно жирные. Все – на полночь
