Листаю папку с эстампами. Листы не подписаны, но с первого взгляда ясно, где побывал художник. Тысячи линий прошел штихель, чтобы дать этот мягкий свет, отраженный матовой волной Баренцева моря. Пушистым инеем осенены провода над сибирской стройкой. Обычная подмосковная рощица. С березой и дубняком. Вечереет. Сколько в этой рощице России! И задумчива, и величава она. И неслышный звон, идущий от уставшей за день земли, растворен в воздухе. В синеватой хмари его живут и поверья и сказки — он глубинен и таинственно мелодичен. И вот — Советская Гавань. Где-то рядом — бухта Посьет. Море и горизонт сливаются в дымке, дающей необыкновенную глубину эстампу. Кажется, вот-вот из этого марева выплывет белоснежная феерия парусов фрегата «Паллада».
Что это? Разбросанность художника? Но и в первой, и во второй, и в третьей гравюре — везде узнаешь: это Бибиков. Это его штихель. Его манера.
Прошел почти год. Новая осень пришла в Москву.
Вторую неделю качались над Арбатом стылые сентябрьские ветра.
Ни ливня, ни дождя — серая морось в остекленевшем воздухе.
Бибиков вошел в мокром плаще, ворча на небесные хляби, гнилую осень, на то, что в «мире все стронулось», «спутался календарь», и теперь не разберешь, где конец тягостной этой предзимней волынке.
— Я на минуту… Вспомнил одно любопытное обстоятельство. Не близко, но довелось мне как-то познакомиться с интереснейшим человеком Леонидом Митрофановичем Афанасьевым. Художником, искусствоведом, краеведом. Что-то он рассказывал о «Марии». Не то строил ее. Не то служил на ней. Надо бы тебе его разыскать.
— А где он живет?
— В Воронеже, кажется… Впрочем, я могу и запамятовать. Столько лет прошло с нашей встречи…
Вечером я сочинял послание своим воронежским друзьям-журналистам…
Я уже рассказывал о полученном мною письме В. В. Афанасьевой, вдовы Леонида Митрофановича Афанасьева, принимавшего непосредственное участие в постройке «Императрицы Марии», — письме, посвященном повести Сергеева-Ценского «Утренний взрыв». Это письмо послужило началом моей переписки с Верой Владимировной.
«Моего мужа Леонида Митрофановича Афанасьева, — писала она мне, — уже нет в живых. Остались его записи. Осталась память о нем. Вы просите рассказать о Леониде Митрофановиче. Попытаюсь сделать это. Он — внук корабельного мастера Григория Афанасьева, жившего в 30—40-е годы 19-го века в Николаеве и принимавшего участие в строительстве корабля «Императрица Мария» (предыдущего парусного. —
