Четвёртый труп оказался приличным дедушкой-сердечником, одиноким пенсионером, умершим в ожидании приезда «скорой помощи» в своей квартире. Когда тело выносили, у входа в подъезд с осиротевшей квартирой уже толпилась кучка каких-то странных, похожих на завозимых в Германию беженцев по квотам ООН, — не то из Бангладеш, не то прямо из-за пазухи самого дьявола. Во всяком случае, лица их и формой и цветом ну очень походили на некоторые средневековые изображения чертей.
Следующий вызов пришёл с мусорной свалки за городом. Это было что-то. Огромное, холмистое от вновь вываливаемых из подъезжающих мусоровозов куч мусора, — поле. То тут, то там из-под его поверхности возносились к небу столбики дыма. Отчего казалось, что свалка имеет внутри себя второй этаж, где обитают совсем уже странные существа. Хотя внешний вид «бомжей», то есть людей свалочной национальности, уже заставлял думать, что ты находишься внутри декораций фильма о последствиях ядерной войны или падения гигантского метеорита. В поисках трупа машина Фридриха объехала половину свалки и увиденное вполне вписывалось в изложенную выше концепцию: вот два новых русских бомжа жарят надетую на лыжную палку свежеободранную собаку, содранная шкура изящно наброшена на растущий рядом куст; вот группа существ непонятного пола, возраста, расы и нации роется в большой куче отходов… причём кажется, что часть вырытого поедается ими на месте…
И так далее…
Труп в конце концов обнаружился у будки местного начальства, которую водитель, находчивый, как и все русские, вычислил по телефонным проводам, натянутым на самодельные столбы по обочине свалки.
Администрация свалки помещалась в фургончике, напоминающем перевозное американское жильё. Только не на колёсах, а на двух бетонных блоках и с короткой деревянной лестницей к двери. Оказывается, свалка была доходным предприятием, принадлежащим какому-то новому русскому, о чём Фридриху поведал водитель, перемежая свои слова постоянными артиклями «бля» и «мать». Собственно, о смысле произносимого водителем Фридрих мог только догадываться, но как ещё прикажете понимать слово «бизнесмен», произносимое с особой интонацией и указанием пальцем в окно, на мусорное поле, а также слово «пролетарии», произносимое неоднократно и с кивками на тружеников свалки? Впрочем, Фридрих не особо вслушивался. И по-русски-то ещё не понимал, да и сюрреалистический вид нового, потайного мира полностью приковал его внимание…
