– «Ханомаг», – пробормотал Хелман. – Эта проклятая пленница. Давай обратно к «Ханомагу», Фауст.
Я повел танк прямо на деревья, валя их и пробивая себе дорогу в обход перекрывшего путь «Тигра». Стволы деревьев и их вырванные из земли корни мелькали перед нами, когда мы пробивали просеку в группе лип, но затем мы снова выбрались на дорогу и направились к группе бронетранспортеров.
Один из «Тигров», который оставался с бронетранспортерами, атаковала разъяренная толпа партизан, которые карабкались на его корпус, вооруженные бутылками и гранатами. Танк не мог двигаться, поскольку одна из его гусениц была перебита, но, хотя он и вел огонь из своих пулеметов, ничего не мог поделать с окружившими его нападающими. Другой «Тигр» сдал назад, предусмотрительно выдерживая дистанцию, и вел огонь из своих пулеметов по осаждаемому танку, очевидно пытаясь таким образом освободить своих товарищей. Мотопехотинцы высадились из своих бронетранспортеров и вступили в рукопашную схватку с другой группой русских, которые набросились на них, появившись из леса с винтовками, автоматами и ручными гранатами.
Схватка была отчаянной – с людьми, которым нечего терять и которые использовали против своих противников все оружие, которое имели. Один из мотопехотинцев, явно расстреляв все свои патроны, принялся работать прикладом своего карабина, а потом, улучив момент, примкнул штык, стал уничтожать партизан им, нанося удары в туловище и шею. Другой, отбросив в сторону опустевший МП-40, схватил саперную лопатку и принялся уничтожать врагов ею. Очередь из тяжелого пулемета перерезала его пополам, вырвав его внутренности, которые упали на снег еще исходящими паром в холодном воздухе. Я, останавливая «Тигр», увидел русского перед передним броневым листом нашего танка, который забросил гранату на закрытый башенный люк. Граната, однако, отразилась от брони и упала в придорожную канаву, взорвавшись там. Курт расправился с ним короткой очередью из своего МГ, и наш танк остановился, гусеницами подмяв под себя его тело.
«Ханомаг» с русской пленницей в нем был как раз перед нами.
– Моя пленница, – сказал Хелман. – У меня есть планы на эту проклятую пленницу. Бог мой, да ведь там же еще и эти медсестры, и раненые. И все они в этом «Ханомаге».
Вильф припал к прикладу своего пулемета, поводя стволом вправо и влево, но…
– Они все перемешались, – сказал он. – В этой куче я обязательно зацеплю наших.
Хелман выругался, и я увидел заливший башню жидкий свет дня, когда он откинул крышку башенного люка.
