– Меня удивляет, что ты не расплатился куском колбасы.
Он рассмеялся, и в тусклом свете лампочки я заметил, что он поглаживает приклад своего пулемета.
– Другие парни расплатились колбасой, сигаретами, сухофруктами, коньяком, да и вообще всем, чего только может пожелать женщина, – сказал он. – Боже мой, эти две сестрички отлично попили и поели сегодня ночью. Спать они будут крепко, как младенцы.
В танке наступила тишина, в которой слышалось только наше дыхание.
– Кстати, об этих сестричках, – уже сонным голосом произнес Курт. – У них с собой на двоих есть пистолет «Вальтер». Они сказали, это на случай, если бы русские попробовали захватить их. Они предпочли бы пустить себе пулю в лоб, чем достаться русским. И они показали мне этот пистолет – оказывается, они знают, как обращаться с ним, и пустили бы его в дело.
Он зевнул и продолжил:
– Знаешь, и я верю, что они скорее покончили бы с собой, чем предпочли бы достаться русским. Ладно, хватит об этом. Некоторые женщины – просто романтики в душе, не правда ли?
* * *
В предрассветных сумерках мы смогли разглядеть выход из этой низины – узкий постепенный подъем, идущий между громадными валунами и замерзшими ручьями, блестевшими подобно стали. Теперь, по крайней мере, мы могли видеть дорогу, так что не было ни задержек во время нашего продвижения вперед, ни столкновений с «Ханомагами», двигавшимися между «Тиграми», когда мы выбирались наверх и по степи, чтобы выйти на дорогу, ведущую на запад. Поверхность земли была покрыта инеем, в воздухе висел туман, что как нельзя лучше весь день отвечало нашим желаниям, – и мы молились о том, чтобы он продержался как можно дольше, укрывая нас от врагов с воздуха и с земли.
Первое, что мы увидели на своем пути, когда вышли на дорогу и увеличили скорость до 20 километров в час, были бренные останки одной из наших колонн, которая, по всей видимости, была атакована русскими накануне, примерно в то время, когда мы вели наш бой с русскими ИС. Дорога была усеяна обломками повозок, разбитыми корпусами техники, которые, как можно было судить, попали под удар с воздуха, нанесенный штурмовиками или подобными самолетами. В тумане мы различили три больших грузовика «Опель», лежащих на боку и все еще дымящихся, от их водителей в кабинах остались только скорченные обгорелые трупы.
Какие-то степные хищные птицы уже рылись в обломках, расклевывая трупы. В колонне этой были и телеги, запряженные лошадьми. Эти телеги тоже валялись здесь, разбитые взрывами бомб, возле них окоченелыми грудами застыли мертвые лошади с ногами, задранными к небу. Одна из лошадей была еще жива и билась, раненая, на льду – но никто из нас не мог позволить себе потратить драгоценную пулю, чтобы прекратить ее мучения.
