Я вызвал двух пехотинцев из этого бронетранспортера и передал им приказ Хелмана держать русскую пленницу под удвоенной охраной. Они отвели женщину в другой «Ханомаг», который также был перекрыт брезентом сверху, но не обогревался, и подсадили ее внутрь бронетранспортера. Затем велел солдатам затопить для нее керосиновую печку, она благодарно улыбнулась мне. После этого пленница улеглась на скамейку, идущую вдоль борта бронетранспортера, свернулась на ней, поджала ноги и положила сложенные руки себе под голову. Солдаты заняли свое место на другой скамье, бросая тоскливые взгляды на «Ханомаг» с медсестрами.
К нему уже начала выстраиваться очередь.
* * *
Внутри нашего «Тигра» было тепло – не более одного или двух градусов ниже нуля. В танке имелся обогреватель – керамический цилиндр, который нагревался от двигателя, когда тот работал, а потом еще в течение часа отдавал тепло после выключения двигателя. В этом отношении нам еще везло. Мы называли обычных пехотинцев «солдатами-сосульками» из-за замерзших соплей и слез, которые часто застывали у них на лицах. С другой стороны, когда наш керамический цилиндр в конце концов остывал, мы сидели в промерзшей металлической глыбе танка, не имея возможности пошевелить конечностями, тогда как пехотинцы могли раскочегарить свои керосиновые печурки и подвигать руками и ногами.
Я не спал, но сидел с закрытыми глазами и думал о всяких приятных вещах. Я вспоминал, как до войны мы, бывало, сидели на кухне за столом, около которого горела печка, а моя мама потихоньку крутила ручку настройки радиоприемника. До войны ей очень нравилось слушать различные голоса, которые она ловила по радио, и вслушиваться в итальянскую, французскую и датскую речь.
– Как много людей на белом свете, – с восхищением говорила она. – Ты ведь слышишь их? Как же много людей.
Я тряхнул головой, возвращаясь к реальности. Отбросил воспоминания и проверил, как ходит переключатель коробки передач. Он ходил достаточно свободно.
* * *
Некоторое время спустя в танк вернулся Курт. Он протиснулся в свой люк и улыбнулся своим мыслям, закрывая его у себя над головой.
– Ах, эти медсестрички чудо как умеют ухаживать за своими пациентами-мужчинами, – поделился он со мной. – Та, которая брюнетка, исцелила меня в один миг.
– Исцелила тебя от чего?
– От моих желаний. – Он зевнул, выдохнув пар изо рта, и откинулся на спинку своего сиденья. – Да уж, побаловала она меня. Я расплатился с ней куском сахара, и мы расстались, довольные друг другом.
