– Началась снежная буря, – хрипел викарий сквозь покрытые снегом губы. – Мы бы замерзли до смерти, если бы сержант на нас не натолкнулся.
Синтия дрожала от явного шока.
Вежливо или нет, я прошептала Доггеру в ухо:
– Ты нужен доктору Дарби в комнате Теннисона. Поперечное положение. Предлежание плечика плода.
Я собиралась побежать по лестнице впереди него, указывая дорогу, но Доггер меня обогнал. Он взлетел по лестнице, будто у него внезапно выросли крылья, и мне пришлось болтаться следом за ним.
Доггер притормозил у двери, только чтобы сказать мне:
– Спасибо, мисс Флавия. Такие вещи иногда происходят довольно быстро. Когда вы мне потребуетесь, я позову.
Я упала в кресло рядом со спальней и коротала время, грызя ногти. После того что показалось мне чередой вечностей, но, вероятно, было несколькими минутами, я услышала, как Ниалла три раза резко вскрикнула, а затем раздалось что-то вроде испуганного всхлипывания.
Что они там делают? Почему мне нельзя посмотреть?
Даффи однажды мне рассказывала, как рождается ребенок, но ее рассказ оказался настолько нелепым, что поверить ему было невозможно. Я взяла на заметку спросить Доггера, но почему-то так и не сделала этого. Сейчас мог быть мой золотой шанс.
Время тянулось, я рисовала на полу концентрические круги носками туфель, когда дверь открылась и Доггер поманил меня пальцем.
– Только на секунду, – сказал он. – Мисс Ниалла устала.
Я осторожно ступила в комнату, глядя по сторонам, как будто оттуда должно было что-то выпрыгнуть и укусить меня, и увидела Ниаллу: она лежала в кровати, опираясь на подушки, и держала в руках что-то, сначала показавшееся мне большой водяной крысой.
Я приблизилась, и на моих глазах оно открыло рот и пискнуло, как резиновая игрушка.
Трудно описать, что я почувствовала в тот момент. Полагаю, смесь глубокого счастья и сокрушительной печали. Я поняла, откуда счастье; откуда печаль – нет.
Она как-то была связана с тем, что неожиданно я перестала быть последним ребенком, плакавшим в Букшоу, и я ощутила, будто у меня похитили какое-то тайное сокровище.
– Как это было? – спросила я, не зная, что еще сказать.
– О, дитя, – ответила он. – Ты понятия не имеешь.
Как странно. Разве не эти же слова произнесла Бан Китс, когда я высказала соболезнования по поводу смерти Филлис Уиверн.
– Красивый ребенок, – неискренне сказала я. – Похож на тебя.
Ниалла взглянула на сверток в своих руках и заплакала.
– О-о-о! – сказала она.
Потом на моем плече оказалась рука Доггера, и меня ласково, но твердо вывели из спальни.
