В вестибюле наверху высокой садовой лестницы стоял Доггер, вешая ветку падуба над аркой.
– Осторожно, илицин! – крикнула я. – Не облизывай пальцы!
Разумеется, это была шутка. Однажды мне пришла в голову мысль, что в паре пригоршней красных ягод достаточно гликозидов для смертельной дозы, но держать листья в руках совершенно безопасно.
Доггер приподнял руку и взглянул на меня из-под локтя.
– Спасибо, мисс Флавия, – сказал он. – Я буду очень осторожен.
Хотя о яде приятно думать в любое время года, в Рождестве есть нечто особенное, и я поймала себя на том, что широко улыбаюсь. Этим я и занималась, когда позвонили в дверь.
– Я открою, – сказала я.
Порыв снега ударил меня в лицо, когда я распахнула дверь. Я протерла глаза, частично от неверия, потому что во дворе стоял коттесморский автобус и из его радиатора поднимались зловещие щупальца дыма. Водитель Эрни стоял передо мной, ковыряясь в протезах медной зубочисткой.
– Выходите! Выходите! Смотрите под ноги! – крикнул он через плечо колонне людей, спускавшихся из открытой двери автобуса. И сказал мне: – Прибыли ваши актеры.
Они толпой прошли мимо него в вестибюль, словно туристы, вливающиеся в Национальную галерею в час открытия, их было человек тридцать, со всеми причиндалами: пальто, шарфами, галошами, ручной кладью и пакетами в яркой бумаге. Они должны были приехать на Рождество, вспомнила я.
Последняя отставшая замешкалась на ступеньках. Эрни сделал движение помочь ей, но она оттолкнула протянутую руку.
– Я в состоянии, – резко сказала она.
Этот голос!
– Ниалла! – закричала я.
Это и правда была она.
Ниалла Гилфойл работала помощницей Руперта Порсона, странствующего кукольника, довольно скверно кончившего свои дни в приходском зале Святого Танкреда. Я не видела ее с лета, когда в припадке раздражения она покинула Бишоп-Лейси.
Но все это, казалось, было забыто. Вот она здесь, на ступенях Букшоу, в зеленом пальто и веселой шляпе, украшенной красными ягодами.
– Давай-ка обними меня, – сказала она, протягивая руки.
– Ты пахнешь Рождеством, – заметила я, в первый раз обратив внимание на большую выпуклость, разделявшую нас.
– Восемь месяцев! – сказала она, сделав шаг назад и распахнув зимнее пальто. – Посмотри!
– Посмотреть на Матушку Гусыню? – уточнила я, и она одобрительно рассмеялась.
Ниалла играла роль Матушки Гусыни в кукольном спектакле покойного Руперта, и я понадеялась, что моя шуточка не вызовет несчастливые воспоминания.
– Больше никакой Матушки Гусыни, – ответила она. – Просто-напросто Ниалла Гилфойл (мисс). Актриса на случайных ролях, комедия, трагедия, пантомима. Обращаться в агентство «Уизерс» в Лондоне. Телеграфировать УИЗАГ.
