– Я понимаю. Ты прекрасная мать, Матильда.
Они закончили трапезу, болтая о пустяках. Доктор действительно устал, поэтому, насытившись, устроился в кресле у камина и сложил руки на животе. Матильда принесла ему коньяку и села напротив. Внешне она казалась невозмутимо спокойной, хотя в душе очень волновалась. «Колен быстро заснет, я в этом уверена! – думала она. – Он зевает, и глаза у него закрываются… Я помогу ему подняться в спальню и, как только он ляжет, спущусь в его кабинет. Сюзанну к этому времени тоже нужно будет отправить спать…»
Раздвоение личности – вот на что это было похоже. В ней уживались две женщины: примерная супруга уважаемого в округе доктора, любящая мать, а также другая, новая Матильда, до сумасшествия влюбленная в кюре, которой предстояло украсть яд у собственного супруга. «У меня все получится! – с замиранием сердца подбадривала она себя. – Я должна спасти свою семью и защитить сына! И Ролан должен остаться в Сен-Жермен. Я не переживу, если он уедет!»
Матильда рассчитывала порыться в аптечке еще днем, но Колен по ошибке забрал с собой оба ключа. Дубликат он обычно оставлял супруге на случай, если кому-то из пациентов в его отсутствие понадобится лекарство. Матильда, конечно, расстроилась, но тут же придумала другой план, представлявшийся идеальным: никто ничего не узнает, если взять яд ночью!
Напольные часы в гостиной звонко пробили одиннадцать, когда она решилась наконец спуститься в кабинет мужа. Руки у нее были влажные, сердце билось как сумасшедшее.
Чтобы набраться решимости, она, как и ее любовник, принялась мысленно обвинять Анни Менье. «Она обманывала меня еще там, в Ангулеме! Говорила, что она женщина скромная и неболтливая, что для нее дело чести – хорошо работать и уважать своих хозяев. И что в итоге? В доме не убирает, выпивает… И думает, что сила на ее стороне, потому что она в любой момент может нас выдать!»
Дрожа всем телом, облизывая пересохшие губы, Матильда подняла повыше маленькую керосиновую лампу, чтобы рассмотреть содержимое шкафчика с медикаментами. Свободной рукой она нервно переставляла с места на место флаконы, пузырьки и баночки с мазями.
– Его нет… Я его не вижу… – чуть слышно проговорила она, едва не плача от напряжения и беспокойства.
– Что ты ищешь? – донесся из-за спины голос ее мужа.
Колен вошел бесшумно. В руке у доктора была свеча, и в этом слабом свете черты его лица казались более грубыми, чем обычно. Но даже в полумраке Матильда заметила, что взгляд у него встревоженный.
