Матильда, одетая в скромное темное платье, присутствовала на службе с сыном. Они с Жеромом оказались в числе последних на выходе из церкви, и Анни, которая мыла в это время внешнюю лестницу пресбитерия, конечно же, это заметила.
«Посмотрите-ка на нее! Люди думают, она молится да причащается, а на самом деле… Какой позор! Если жена доктора посмеет явиться после обеда, сделаю так, чтобы они с Шарвазом не смогли сговориться! Понятно, что я называю этим словом…»
Служанка взглядом проводила прелестную супругу доктора, удалявшуюся легкой и грациозной походкой, и ее мальчика, шедшего следом. Чуть погодя из церкви вышел кюре и направился к дому.
Анни поспешила вернуться, чтобы подлить воды в рагу с курятиной, тушившееся на плите. Отец Ролан уловил приятный запах, стоило ему переступить порог.
– Сегодня вы постарались на славу, Анни! Я думал, придется довольствоваться куском сыра.
Вдова, которая как раз накрывала на стол, ничего не ответила. Но уже через мгновение в стуке тарелок кюре различил сердитое бормотание:
– Некоторые и одной любовью бывают сыты… Господи, какой стыд!
Однако полной уверенности, что слух не обманул его, у Шарваза не было. У Анни была привычка разговаривать с собой – то громко, то шепотом, – и он привык не обращать на это внимания.
За стол он сел с таким безмятежным видом и так нахваливал стряпню, что у Анни Менье возмущения поубавилось. Разумные советы Эрнеста всплыли в памяти, и в конце концов она решила смириться и потерпеть.
«На Рождество я все равно уеду отсюда. Зачем ворошить осиное гнездо? Пусть его драгоценная Матильда приходит, я лягу у себя и заткну уши. Отдыхать все же лучше, чем работать, – сказала она себе. – Хотя нет, если эта надменная лицемерка явится, я лучше уйду из дома! Навещу Туанетту или ризничего. Он обещал дать мне кочан капусты».
Туанеттой звали сорокадвухлетнюю вдову, проживавшую в проулке за мэрией. Старший ее сын служил в армии, а младший, бедняжка, сильно хромал. Он плел корзины, которые мать продавала на рынке в Монброне. «Хорошая женщина эта Туанетта. Сколько ей пришлось пережить горя! Она всегда рада поболтать за стаканчиком пикета!»
Преисполнившись решимости не присутствовать при совершении адюльтера, Анни устремила презрительный взгляд на мускулистую спину хозяина, как раз направлявшегося в спальню. «Да-да, самое время стелить постель, мсье кюре!» – иронично усмехнулась она про себя.
* * *
В последующие дни Анни уходила из дома, едва Матильда переступала порог, и эта перемена в итоге заставила Ролана Шарваза насторожиться, хоть и была любовникам на руку.
