Знаменитый, многоопытный Аввакум испытывает глубокую и нежную симпатию к скромному ветеринарному врачу из далекого родопского села скорее всего потому, что ценит его душевное целомудрие и нравственную чистоту; он для Аввакума тот полюс света и тепла, что противостоит всем мерзостям и низостям преступного мира.
Образ Анастасия находится в очевидном и выразительном контрасте с образом главного героя. Доверчивость, мечтательность и святая простота ветеринарного врача превосходно оттеняют проницательный ум, волевую собранность Аввакума Захова. В то же время восторженное преклонение Анастасия перед «гением» своего высокочтимого друга, сравнение его жизни с бурным потоком, а самого Аввакума с парящим орлом вопреки желанию добрейшего ветеринарного врача, но в соответствии с намерениями автора привносит в повествование необходимую дозу юмора, заведомо лишая образ Аввакума ореола исключительности, особой сверхъестественной силы, которыми наделены порой его литературные собратья.
Аввакум Захов и сам не любит туманных рассуждений о каком-то особом чутье, подсознательных догадках, интуиции, противопоставляя им свой тезис «об умении наблюдать и умении рассуждать», блистательно подтверждая его всей практикой.
Наделив Аввакума верным другом, внимательным слушателем и словоохотливым собеседником Анастасием Буковым, Гуляшки нисколько не нарушил добрую литературную традицию. Напротив, он поддержал ее. Вспомним хотя бы знаменитого Шерлока Холмса и его не слишком проницательного друга доктора Ватсона, коль скоро и сам Гуляшки иногда вспоминает о Конан-Дойле и его героях. Но следуя традиции, писатель в то же время воспротивился ей, вступил, так сказать, во внутреннюю полемику, позаботившись прежде всего о многосторонней лепке характеров, вселив в героев ум и душу современника, смело включив их в поток жизни, а не сосредоточиваясь целиком и полностью на распутывании сюжетных узлов.
Если у Конан-Дойля мы видим корректного и респектабельного столичного жителя, суховатого и несколько безликого доктора Ватсона, всецело поглощенного похождениями знаменитого сыщика, то в книге Гуляшки мы находим застенчивого провинциала, ветеринарного врача, влюбленного в свою не слишком романтичную профессию и отдающего ей весь нерастраченный жар души, наделенного к тому же своеобразной манерой изъяснения, способной привести в отличное расположение духа самого отчаянного пессимиста.
Если из признаний доктора Ватсона следует, что непроницаемый и замкнутый Шерлок Холмс был «совершенной мыслящей и наблюдающей машиной, какую когда-либо видел мир», то в повестях об Аввакуме Захове прежде всего ощущаешь попытку писателя создать образ мыслящего человека, нашего современника, не чуждого радостей и горестей бытия, ради людей нового мира посвятившего себя служению истине.
