— Вполне. Передохните, через минуту продолжим.
За дверью в коридоре возникла приглушенная суета.
Бригерр повернулся на живот.
Стекло потускнело, и между створками обозначилась четкая разделяющая черта.
Бригерр оперся о локти.
Дверь бесшумно распахнулась, и в комнату вкатилось грузное кресло. На спинке белела свежая простыня.
— Устраивайтесь поудобнее.
— Спасибо, — Бригерр неуклюже поднялся, проковылял к креслу, развернул простыню, накинул на плечи и упал между толстыми, рыхлыми подлокотниками.
— Теперь расскажите подробнее, что вы знаете о происшедшем на Счастливой.
— С удовольствием бы, но… Флагман… Я дал ему слово…
— Но хоть объясните, как Флагман попал в капсулу.
— Не могу. Счастливая была его тайной, его идеей-фикс, его вечной мукой. Нет… Не надо больше о Счастливой!
— Вы часто встречались с Флагманом?
— Регулярно в каждом рейсе. Обычно сразу после ужина.
— Он сам назначал время?
— Вначале — да, но потом все пошло автоматически. Мы оба привыкли… У нас выработался своеобразный ритуал…
— Кто-нибудь из экипажа, кроме вас, удостаивался такой чести?
— Нет. При мне — нет, — Бригерр скомкал простыню у горла. — Все давно привыкли к его отшельничеству, и когда он впервые вызвал меня к себе в каюту, экипаж чуть голову не сломал, делая разные предположения. Постепенно регулярность наших встреч утихомирила даже самых рьяных. Конечно, кое-кто продолжал тихо завидовать, кое-кто прозрачно намекал.
— Вы сразу нашли общий язык?
— Общение затрудняла ширма. Я никак не мог заставить себя даже глянуть в узкую щель. Казалось, в нише прячется урод, калека, монстр…
— Место перед ширмой Флагман выбрал для вас специально?
— Скорее всего. Единственный в каюте стул был жестко закреплен как раз между большим информатором и координационным кубом.
— Бригерр, мы не сомневаемся в выдающихся способностях Флагмана, но скажите, возможно ли, управляя экспрессом из каюты, не допустить ни одной аварийной ситуации, ни одной задержки или опоздания?
— Вам лучше это знать.
— Да, прохождение «Комфортом» свободных маршрутов осуществлялось идеально, и, если учесть, что никто больше не отваживался на подобное, возникает естественный вопрос: не оказала ли влияние Счастливая на развитие Флагмана как искуснейшего навигатора?
— Но ведь Диагностика наверняка неусыпно контролировала его действия.
— Вы правы. Только контроль был ослаблен из-за вас. Мы слишком долго ждали возможности получить информацию о трагедии на Счастливой. Мы понадеялись на вашу лояльность, Бригерр, на ваше чувство долга, на вашу сознательность…
