Гравилетчик, засунув руки в карманы, замысловато кружил по холлу. На столике лежал компакт, присоединенный к разряднику. Скомканная пленка поблескивала на полу за ножкой кресла.
— Я не вовремя? — Антон встал перед гравилетчиком.
— Всегда рады, — гравилетчик качнулся с каблуков на носки. — Это из-за тебя я здесь торчу? Начальство приказало сторожить. Не подпускать к лабораторному сектору.
— Спасибо за откровенность.
— Ох, и разочаруется Кардаш… Он же собрался накрыть кое-кого в боксе у Главного.
— Медяк голограммами заинтересовался.
— Внушал ему, чтобы не лазил за голограммами ночью, да, видно, не утерпел, растяпа.
— Я к вам по делу. Хотел еще в прошлый раз, но не решился… У меня незарегистрированный компакт для Главного от Елены Владимировны. Выручайте.
— Медяку показывал?
— Конечно, нет.
— Кардашу не понравится.
— Елена Владимировна сказала: в трудную минуту обратись к гравилетчику.
— Занятная особа… Ладно, попробую завтра.
— А нюхачи за это время Главного не кокнут?
— Давай компакт, а то начальник объявится.
— Сейчас принесу. Спрятал в комнате, — Антон шагнул к двери.
Гравилетчик повернулся к столику.
Не заходя в резервную комнату, Антон проскочил коридор и на эскалаторе — в ангар.
Надо успеть, пока Кардаш разбирается с Медяком… Глупо упускать такой шанс…
По крутой спирали Антон поднял флайтинг в сплошную облачность и, заложив глубокий вираж, вынырнул уже над рекой, вдали от каменистой долины с замаскированной Станцией, и вышел на бреющем по руслу.
Разреженный лес тянулся по обеим берегам. На пестрых цветущих полянах вздымались гигантские деревья; кое-где в обширных кронах среди пышной сизой листвы проглядывало что-то оранжевое и сферическое.
Когда на правом берегу обозначились зазубренные контуры городских развалин, а за ними — четкое, радужное пятно Оазиса, Антон ослабил пальцы на штурвале, и флайтинг вдруг строптиво дернулся, коварно накренился и беспорядочно закувыркался.
Медные удавы!.. Подкараулили…
Антон рванул рычаг катапульты, почувствовал, как кресло выстрелило в зенит, и услышал над головой хлопок парашюта.
Пикирующий флайтинг поглотила спокойная, широкая река, а парашют сначала потащило к развалинам, а потом отнесло на противоположный берег и бросило на пологий холм. Парашют отцепился от кресла и опал.
Расстегнув ремни, Антон оперся о подлокотники, высвободил ноги и, оттолкнувшись от сиденья, плюхнулся на упругий, благоухающий склон и распластался на плотной траве. Скрученные пружины сомкнутых листьев держали Антона на поверхности, и только локти и колени чуть продавливали крупчатую росыпь бледно-желтых цветов.
