Вор быстро достал отмычку, без суеты открыл ближнюю дверцу — и, начав прощупывать карманы, услышал шаги.
— Попался, ворюга! — выкрикнула карга, приступая со шваброй наперевес. — Думал, я тебя, ирода, не узнаю, думал, забыла, как ты курил-курил, а потом — раз — и обчистил того дядечку!..
Рядом с нею наступали, покачиваясь, слесарь с черным разводным ключом и толстый кочегар в порванной закопченной майке.
— Ишь, усы отрастил, изверг! — не унималась карга. — Сейчас за тобой приедут, уже вызвали!..
Вор попятился, бухнулся на сиденье, сдернул чужую рубаху и, прикрываясь ею, понял, что теперь не убежать.
И вдруг вся прошедшая жизнь, как в перевернутом бинокле, отпрянула вдаль, стала маленькой и никому не нужной, и ничего нельзя было поделать, только сожалеть о потерянном и догадываться, что ему так и не написать — ни романа, ни повести, на даже крошечного рассказа…
