– Да уж, простая задача! Что они там писали в таких количествах?
– Это тебя надо спросить, что вы пишете в своих соцсетях в таких количествах. Ей было двадцать шесть, ему – тридцать.
– Generation Пи-пи-пи… – заключила Виктория, и в этот раз цитата попала в точку: мужчина прыснул со смеху, несмотря на то, что это снова был Пелевин, известный своей неизвестностью широким читательским массам.
– У меня нет страниц в социальных сетях, – продолжала она безразлично, явно заходя на второй виток торга.
– Придется завести, – прогудел голос уже в коридоре.
– Мне понадобится время, чтобы освоиться – не меньше месяца на все про все.
– Неделя, – коротко ответил голос из танка.
– Месяц, – отчаянно торговалась Вика.
– Генерал сказал…
– Пусть тогда генерал и экспертизу пишет, – теперь она пересела на собственного бронированного конька под названием «штучный специалист».
– Две недели, Вик, максимум. Давай уж, поднатужься, у тебя же другого сейчас ничего нет. А я прослежу, чтобы ни прокуратура, никто больше тебя не трогал все это время.
– Попробую, – кисло изрекла она, отступая на прежние позиции.
– На, – Вика швырнула мне за перегородку мои трико. – Ты давно проснулся, я в курсе.
– А что это был за мужик? – спросил я, быстро одеваясь.
– Борис из следственного комитета, – крикнула она, включая воду в ванной, и прошлась туда-сюда, громко стуча пятками, будто на них внезапно обрушились десять дополнительных атмосфер. Это был недвусмысленный намек на то, что мое сегодняшнее свидание с Морфеем окончено.
– Новый? – спросил я, когда она вернулась с полотенцем на голове, имея в виду следователя.
– Это я у них новый, – проговорила Вика, вздохнув. – А он следователь по особо важным делам. По убийствам там всяким, маньякам и террористам… Я с ними не работала никогда. Совсем с глузду двинулись, не иначе.
Однако она не получила моего сочувствия. Я был взбудоражен всеми этими жуткими подробностями про кляп, пояс и все остальное, смутно вспомнился репортаж по городским новостям про двойное убийство в элитном районе, но таких деталей журналистам обычно не сообщают.
– Как думаешь, зачем несколько раз вставлять и вынимать кляп? – перевел тему я.
– Ну, а ты мозгами пораскинь.
– Не знаю. Кляп не мешает убить человека.
– Нет, не мешает. Но мешает кое-чему другому.
– Кричать?
– Теплее.
– Говорить?.. То есть, ты считаешь, что преступнику хотел, чтобы жертва что-то сказала?
– Вряд ли от нее требовали пения «а капелла», – усмехнулась Вика, отжимая волосы в полотенце.
