У нее вспотели ладони от жары и… от чего-то еще, о чем и думать не хотелось. Она смущенно попятилась. От его крепкой и ладной фигуры так и веяло чистотой и здоровьем, карие глаза смотрели на нее так внимательно и… да, даже сочувственно. «Нет, с этим нужно кончать!»
Кто вы, Джош Седович?
«Джош», — попробовала она произнести. Она уже поняла, что он вовсе не был простодушным и чудаковатым туристом, каким притворялся. Или это опять игра ее воображения, заставляющая подозревать всех и каждого. Впрочем, это лучше, чем хлопать ушами — больше нельзя допустить трагедии, подобной той, в Джорджтауне. Нельзя, чтобы по ее вине погиб другой человек.
Но ей было так тяжело, так одиноко! И она так обрадовалась, когда у нее неожиданно появился друг.
«Ох, Дэниел!»
— Это произошло не по вашей вине.
— Что? — «Что за черт? Уж не читает ли он мои мысли?»
— Я о том, что вас донимает, не дает вам покоя. Вы в этом не виноваты.
Она сдержала вздох облегчения. Правда, скоро об этом все узнают. Тем более теперь, когда она исчезла из города. Только она не исчезла. Она зарегистрировалась здесь под тем же именем, каким пользовалась в Джорджтауне. Нужно срочно взять новое имя.
«Взорвана машина местной учительницы».
Она отчетливо представила подобный заголовок газетной статьи и с огромным трудом заставила себя оставаться на месте, а не броситься бежать.
Еще три дня. Они казались вечностью, и она молилась, чтобы они поскорее закончились.
— А чем вы вообще занимаетесь? — спросила днем Эрин.
Джош задумчиво взглянул на истертые мыски своих крепких башмаков. Ему доводилось ходить горными тропами, карабкаться по скалам и даже совершать прыжки на парашюте. Он улыбнулся про себя и сказал:
— Работаю в городской администрации. — Вряд ли она станет расспрашивать о столь прозаичной работе. — А вы?
— А я учительница, — коротко ответила она.
— Попробую догадаться… Вы преподаете в начальной школе, да? — улыбнулся он. — Мне кажется, вы должны ладить с детьми.
Она удивленно подняла на него взгляд, и он испугался, что слишком форсирует события.
— Это лишь предположение, — пожал он плечами.
— Но вы угадали, — с еле заметной гордостью мягко ответила она. — Да, я люблю детей, работаю в младших классах.
Он улыбнулся. Разговор получался довольно непринужденным, будто и не был обдуман заранее.
— А у меня из знакомых детей только сыновья моего друга. Его жена Сюзетта называет меня приходящим дядюшкой, упрекает в том, что их слишком балую. Они называют меня дядя Джош.
