Он повернулся и поднял голову, сделав это так стремительно, что едва не потерял равновесие. Она стояла в крытом проходе, такая же изящная, какой он ее помнил, и смотрела на него. А у нее красивое лицо, неожиданно подумал он, хотя прежде так не считал. Затем она переместилась, оказавшись освещенной солнцем, и Банкс заметил изменения. Теперь она не была загорелой, веснушек поубавилось. Видимо, много времени проводит в помещении.
Когда он направился к ней, она отступила и остановилась, встретив его взгляд с серьезным лицом. Увидев, что Банкс собирается заговорить, вскинула руку:
— Прошу вас, не называйте меня так, как прежде. У меня другая фамилия.
Он остановился в шаге от нее.
— Иными словами, вы замужем.
Она покачала головой:
— Нет. Я не замужем. Но здесь известна как мисс Браун.
Банкс смущенно поводил взглядом по надгробиям, не зная, что сказать, затем снова посмотрел на нее.
— Наше знакомство было очень коротким, мисс Браун. Но в мире мало художников-ботаников вашего уровня, чтобы я мог равнодушно пройти мимо при встрече. После кончины Паркинсона их стало еще меньше. Мне бы очень хотелось услышать, как у вас обстоят дела.
— Марта, пожалуйста, подождите меня здесь! — Она показала на скамейку рядом с крытым проходом. — Мне нужно кое-что сказать мистеру Банксу.
Он протянул ей руку и на мгновение замер, когда она взяла ее, ошеломленный прикосновением. А затем они двинулись по дорожке в глубь церковного сада.
9
Загадочная женщина Джозефа Банкса
О женщине Джозефа Банкса нам с Катей удалось поговорить лишь следующим вечером. День мы провели, совершая объезд окрестностей Стамфорда по туристическому маршруту. Светило слабое солнце, а мы шли от особняка эпохи Тюдоров к величественному сооружению эпохи Георгов, покупали входные билеты и задавали вопросы. Надеялись что-нибудь найти. Катя особенно старалась. Когда оказалось, что Олд-Грэнди закрыто на зиму, Катя разбудила испуганную смотрительницу. В Пулкингтон-Холле она так очаровала лысого краснолицего владельца, что он повел нас показать свою оранжерею. Но никто из них никогда не слышал о семье Эйнзби.
Мы побывали на сыроварнях в Раднорсе и Фэрбенке и даже в Пикси-Гленн. В одном особняке обнаружилось много чучел птиц, в основном викторианской эпохи, которые мы внимательно осмотрели, к удивлению смотрительницы. К четырем часам поля посерели. А затем и вовсе начало темнеть, и мы повернули обратно в Стамфорд. Неожиданно Катя рассмеялась:
