Когда они вошли, Себ потянул Мари в сторону от толпы радостных, улыбающихся людей. В центре стояли невеста, чье платье не скрывало беременности, и жених, который, похоже, еще ни разу в жизни не брился.
Мари проводила смеющуюся толпу взглядом:
– Они кажутся такими счастливыми.
То ли оттого, что на ее лице появилось тоскливое выражение, то ли по какой-то другой причине Себ пожалел, что не купил цветы.
Была полночь, когда Мари вышла из машины, тем не менее на нее сразу дохнуло жарким испанским летом. Она старалась не обращать внимания на настороженность, обручем сковавшую грудь и не оставлявшую ее всю поездку.
Воздух был тяжел и неподвижен.
Мари вытащила телефон и отправила сообщение брату, пожелав ему спокойной ночи.
– Мне думается, вряд ли что-то изменилось в его состоянии. Предыдущее сообщение вы отослали всего час назад, – заметил Себ.
Продолжая использовать ее преданность брату, он тем не менее начал испытывать раздражение оттого, что она не замечает эгоизма Марка. И от ее упорного молчания.
Мари не произнесла ни слова за всю поездку. В смысле ни разу не заговорила с ним, в то время как была само очарование с бортпроводником, который был заворожен ею.
– И вы доказали, что некоторые женщины умеют молчать.
– Если бы вы обратились ко мне, я ответила бы. А пишу я брату потому, что он мне дорог.
Правда, Мари скрыла, что Марк ответил не на все ее сообщения.
Себ повернулся к ней:
– Он был бы вам благодарен, если бы знал, на что вы пошли ради него. Почему вы ему не сказали?
– Марку и без того досталось. Он не должен чувствовать себя ответственным за… Что это значит? – спросила Мари, когда Себ скрипуче рассмеялся.
– Ну и как, вы счастливы в мирке, который существует только в вашей фантазии?
Мари неприязненно взглянула на его четкий профиль.
– Я не ждала, что вы поймете.
– А вы меня испытайте.
Это было настолько неожиданно, что она не сразу поняла, о чем он говорит.
– Я люблю Марка. Он мой брат. – Пожалуй, на этом можно было остановиться, но по какой-то причине Мари добавила: – Я знаю, что он несовершенен, но у него была непростая жизнь. Да еще мать от нас отреклась.
– Вот кем вы себя чувствуете? Отверженными?
Слишком близко к истине.
– Две приемных семьи отказались… О приюте и вспоминать не хочется. Марк страдал из-за меня. Его были готовы усыновить еще в младенчестве, но нас не разрешили разлучать.
– Почему его, а не вас?
– Люди предпочитают миленьких детишек. У Марка были светлые волосы и ямочки на щеках – он был душка. Я была не такой симпатичной.
