Себ стоял двумя ступеньками выше. Он непроницаемым взглядом окинул ее стройное, тренированное, как у спортсменки, тело, обладающее сладострастными изгибами. От Мари исходила невероятная чувственность, которая должна была направлять мысли мужчин в одно русло – секс. По крайней мере, на Себа она действовала именно так.
Мари пошатнулась, и он подавил желание схватить эту чертову сумку. Ей достаточно было попросить его, но она упрямо отказывалась это сделать, так что ему оставалось заскрежетать зубами.
Перед дверью Мари остановилась. Себ правильно истолковал ее неуверенность.
– Когда я приехал, репортеров не было.
– Точно? – Она приподнялась на цыпочки, чтобы взглянуть через пыльное стекло.
Себ все-таки не выдержал. Схватив сумку, он вышел за дверь.
Мари ничего не оставалось, как последовать за ним. Она испытала неимоверное облегчение, когда никто не вынырнул из-за угла, ослепляя ее вспышкой фотоаппарата. Себ направился к автомобилю, припаркованному у тротуара. Это была огромная черная машина с тонированными стеклами.
– Вы сами поведете? – удивилась Мари, увидев, что он подходит к месту водителя.
– Я люблю водить машину. Или вы сами хотите сесть за руль?
Она покачала головой.
– Что ваш брат сказал о нашем браке? – Сам будучи братом, Себ был не очень высокого мнения о парне, который позволяет сестре сражаться за него.
– Мне не требуется одобрение брата.
Что ж, она ловко избежала ответа на вопрос, признал он.
– Вы даже не собираетесь спросить, куда мы едем?
– Все отделы регистрации похожи один на другой.
– Жизнь будет намного проще, если вы перестанете изображать жертву, – протянул он. Мари промолчала и отвернулась к окну. – Я не возражаю против игры в молчанку. Так спокойнее. Но мне еще не встречалась женщина, которая смогла промолчать больше пяти минут.
Мари сдержала резкий ответ, продолжая смотреть в окно.
– Надо же, пятнадцать, – наконец прервал молчание Себ, затормозив перед кирпичным зданием.
– Значит, здесь, – вздохнула она.
– У нас есть время. Могу объехать вокруг здания, если хотите, – сказал он, подавляя желание извиниться.
Мари покачала головой. Не дожидаясь, когда он откроет ей дверцу, она вышла сама. Ощущение у нее было странное. Но и ситуацию обычной не назовешь.
– Тогда зайдем внутрь? – предложил Себ.
Она кивнула, не в силах произнести ни слова. Мари чувствовала себя лицемеркой оттого, что должна будет дать клятву, которая для нее священна. От осознания этого ей стало чуть ли не плохо.
