— Благословения?! — медленно повторил отец, глядя на Сонэра взглядом, наливающимся гневом. Сонэр быстро и решительно подошел к ним, взял Ладу за руку и прижал к себе от греха подальше. Посмотрел на старика темными, властными и мощными глазами.
— Что хочешь со мной делай, отец, — проговорил он. — Хочешь, плетью бей, хочешь, в лицо плюнь — стерплю. Знаю, что виноват. Но не думал, что вы по доброй воле мне Ладу отдадите, мне, чужому да незнакомому, а жизни мне без нее не было. Она ничего не знала о том, что я задумал, я ее без ее ведома украл, но она меня простила и по своей воле за меня замуж пошла. Простите и вы. Она жена мне, дочь у нас, внучка ваша, и вторую она под сердцем носит. Да на сердце-то камень у нее, что вы ее здесь за мертвую считаете, вот и приехали мы, чтобы вы зря слезы не лили.
— Прости, отец, — Лада жалобно посмотрела на старика и, опустив глаза, повертела на пальце кольцо. — Я тебе говорила, отец, что пойду только за любимого, за того, кто по сердцу придется, помнишь? Сонэр мне — как свет для травинки, им одним и живу…
— Мне Лада больше воздуха нужна, отец, — продолжил Сонэр, твердо глядя в глаза старика. — Я ее сам не обижу, а другому кому руки повыкручу, кто ее тронуть посмеет. Поверь.
Старик внимательно посмотрел в глаза ему, потом заглянул в лицо Ладе, покряхтел и сказал:
— Что ж, верю. Верю! — и сам первый улыбнулся. Вслед за ним улыбнулась Лада и приподнял уголки губ Сонэр. Старик подошел к воротам и приглашающее махнул рукой. — Проходите в дом, гости дорогие, устали, небось, с дороги. А ты, Лада, сейчас сядешь с нами да расскажешь все по совести да по чести, как он с тобой обращается. И коли скажет она что плохое, Сонэр, то уж не взыщи, плеть со стены сниму!
— Не взыщу, — улыбнулся Сонэр и повел Ладу, обняв за плечо, к ее дому. С опозданием на два года, но ведь лучше поздно, чем никогда!..
