На почвѣ этого безправія и крайней злобности коменданта процвѣтали нелегальные способы устройства нашего благополучія. Правила, которыя были вывѣшены въ каждой комнатѣ лагеря и подписаны комендантомъ Буссе, не исполнялись имъ же. Такъ, напримѣръ, было сказано, что во время плохой погоды повѣрки должны происходить въ коридорахъ бараковъ, что лица извѣстнаго чина и должности должны помѣщаться въ отдѣльной комнатѣ, и т. д., все это не исполнялось; приходилось прибѣгать къ подкупамъ, до которыхъ были очень падки нѣмцы. Я не ошибусь, если скажу, что можно было за деньги добиться весьма многаго. Такъ, напр., въ 6-й казармѣ былъ лейтенантъ Марсантъ, который за 100 марокъ выхлопоталъ доктору Г. отдѣльную комнату, несмотря на то, что докторъ Г., всѣми нами уважаемый человѣкъ, имѣлъ полное право по закону имѣть таковую, но кромѣ этого онъ былъ совершенно больной человѣкъ и жить въ ужасной тѣснотѣ было ему не подъ силу. Онъ добился отдѣльной комнаты только послѣ того, какъ уплатилъ лейтенанту Марсанту 100 марокъ. При лагерѣ былъ спеціальный фотографъ, — фамиліи его я не помню, — который за крупныя деньги доставлялъ въ лагерь все, что можно было достать въ Германіи. Когда начался обмѣнъ врачей, онъ расширилъ свою дѣятельность, и послѣ отъѣзда первой группы въ 90 человѣкъ, совершенно открыто заявлялъ врачамъ, оставшимся въ лагерѣ, что если кто-либо изъ нихъ хочетъ попасть въ ближайшую очередь ѣдущихъ въ Россію, то должны уплатить извѣстную сумму денегъ. Я знаю врачей, которые уплатили ему 500 марокъ, нѣкоторые другіе платили кто больше, кто меньше, и всѣ они пріѣхали во второй группѣ въ 20 человѣкъ. Взятки брались и по мелочамъ, не гнушались ничѣмъ. Можно было въ видѣ взятки подарить папиросъ, сигаръ, кусокъ присланнаго изъ Россіи сала и т. д. Тогда ваши проступки не замѣчались. Напримѣръ, если вы хотѣли заниматься и читать нѣсколько позже, чѣмъ до 10 часовъ, то для этого нужно было не только имѣть свѣчи, но и пользоваться снисходительностью фельдфебеля, завѣдывавшаго вашимъ баракомъ, и нужно было, дать ему взятку, чтобы онъ не замѣчалъ при вечерней повѣркѣ по комнатамъ зажженной вами свѣчи.
При побѣгахъ офицеры подвергались жесточайшему избіенію, сплошь и рядомъ на глазахъ почти всего лагеря. Послѣ избіенія ихъ отдавали подъ судъ, а до суда держали нерѣдко по нѣсколько мѣсяцевъ по тюрьмамъ и карцерамъ. Обвиненіе всегда строилось такимъ образомъ, что офицеръ являлся виновникомъ не только побѣга, но, кромѣ того, порчи казеннаго имущества и нерѣдко кражи чужой собственности. Дѣло въ томъ, что офицеръ не могъ бѣжать безъ того, чтобы не перерѣзать проволоки или подкопать подъ проволокой землю, а иногда подкопаться подъ стѣной или вообще такъ или иначе продѣлать себѣ выходъ за проволочный заборъ. Если онъ бѣжалъ изъ такого лагеря, какъ Дэнгольмъ, то онъ долженъ былъ переплыть проливъ между о. Рюгеномъ и самимъ Дэнгольмомъ, а для этого онъ долженъ былъ или найти лодку или что-нибудь, на чемъ онъ могъ бы плыть. И вотъ его и судили за порчу казеннаго имущества, даже въ томъ случаѣ, если эта порча выразилась въ простомъ подкопѣ земли подъ проволочнымъ заборомъ, а затѣмъ — за кражу лодки, какъ частной собственности, и побѣгъ, и по совокупности преступленія онъ нерѣдко послѣ перенесенныхъ жестокихъ побоевъ, издѣвательствъ, предварительнаго сидѣнія, присуждался еще на полгода и болѣе военной тюрьмы.
