— Не обязательно, — сказал Белль, качая головой. — Ей могли давать какие-нибудь снадобья для успокоения. А напугать ее мог какой-нибудь пришелец. Возможно, что с нею боролись, чтобы она лежала спокойно.
— Не думаю, — сказал Ганн, хмурясь. — Если бы это было так, они бы сказали об этом Ивису. И тот не обратился бы к коронеру.
— Страх! — сказал Белль — Все дело в страхе. Почему Ивис не встретил нашего доктора?
— Это верно. Он не встретил его.
— Наш Ивис хочет держаться от этого подальше, — не так ли? — улыбнулся Белль. — Кстати, куда девался Кланк? Мы его не перегоняли.
— О, черт! — сказал Ганн, — совсем забыл его. Не тут ли он, как вы думаете?
— Я не был бы удивлен, если бы застал его с Кройлендом.
Но его там не было. Автомобиль мистера Кланка стоял на месте, отведенном для автомобилей посетителей развалин. Мистер Кланк возобновил изучение церковных древностей.
Глэдис, корректная и торжественная, вся в черном и с половинным количеством краски на лице, привела их в кабинет Кройленда. Он сидел за работой и курил. Знаком он предложил им сесть, уставился на них и стал издавать звуки.
Ганн представил себя и Белля. Кройленд ничего не сказал.
— Это ужасное дело, — начал Ганн. — Я должен сообщить вам, что полицейский врач установил признаки насильственной смерти миссис Гарстон.
— Это же говорил Ивис, — проворчал Кройленд.
— Моя обязанность спросить, как все это случилось.
После недолгого молчания Кройленд сказал:
— Ночью я услышал шум. Я поднялся наверх и нашел миссис Гарстон лежащей в коридоре. Сестра только что подошла к ней. Она казалась мертвой.
— В каком это было часу? — спросил Ганн.
— Не знаю. Рано утром.
— Вы еще не ложились?
— Нет, я работал здесь.
— Вы не слышали никакого шума?
— Я ничего не слышал.
— Есть ли у вас какие-нибудь основания предполагать, что в дом забирался грабитель?
— Никаких.
— Вы понимаете, что это значит? Миссис Гарстон была убита кем-то, живущим здесь.
— Если она была убита.
— Мы должны верить докторам, милорд. Разве вы думаете, что она умерла естественной смертью?
— Она была стара. Здоровье было давно плохое, — ворчал Кройленд. — Врачи говорили об испуге. Ее могло взволновать что угодно.
— На ее шее — следы насилия. Врач говорит, что она была наполовину задушена.
— Не могу этого понять. Никакого смысла тут нет! Вернее, что доктора ошиблись. Кто бы захотел ее тронуть?
— Это мы и должны выяснить, милорд. Можете ли вы ручаться за всех людей в доме?
— Не больше, чем я могу ручаться за ум докторов. Если вы спрашиваете меня, знаю ли я кого-нибудь, кто ненавидел мою мать, — я не знаю. Не думаю, чтобы был такой человек на свете.
