Теперь, в зрелом возрасте, он не брался за дело, если не был уверен, что оно достаточно крупно, чтобы заполнить столбцы газет. Он работал незаметно. Другие адвокаты могли фыркать при его имени, а прокуроры предсказывали, что он сам кончит в тюрьме. Но все осведомленные люди знали, что вести дело против «Кланк и Кланк» небезопасно. Говорилось, что он больше знает о том, что происходит в лондонском подполье, чем кто-либо другой, и многие предполагали, что он сам по горло увяз в подобных делах.
Но он не был ни деканом, ни церковным старостой. Никакая религия не могла удовлетворить широкого духа мистера Кланка. Он сам на собственные деньги создал себе молельню и назвал ее «Домом Евангелия». Там, трижды по воскресеньям и один раз в будние дни, миссис Кланк играла на органе, а мистер Кланк произносил проповеди, когда у него бывало свободное время.
Бюро «Кланк и Кланк» заполняло старый дом в Конвент-Гардене. Мистер Кланк поднимался по лестнице, напевая:
Есть одинокие сердца,
А между тем, проходят дни.
Вольные души ждут конца,
А между тем, проходят дни.
У него был темный тихий кабинет в глубине дома с мебелью из красного дерева и брюссельскими коврами. Позолоченные часы под стеклянным колпаком стояли посреди белого мраморного камина. По обеим его сторонам стояли чучела канареек на искусственных растениях.
Мистер Кланк заботливо подвинул эти чучела немного ближе к середине камина, поглядел на получившийся эффект, сел за стол и позвонил.
— Сэр, — сказал писец, входя. — Вас хочет видеть один молодой человек. Его зовут мистер Висберри.
Мистер Кланк взял карточку, прочел: «Мистер Антони Висберри, С. Джудс Колледж, Кембридж» — и улыбнулся:
— О да, я сейчас же приму его, Дженкс. — И он постучал по своей вставной челюсти.
Вошел рослый белокурый молодой человек.
— Дорогой мальчик, милый мой Тони! Как мило с вашей стороны, что вы зашли, — воскликнул мистер Кланк. — Я так рад вас видеть!
— Как поживаете, сэр? — спросил Тони менее восторженно.
— Садитесь, расскажите, как ваши дела.
— Я получил место в Лимингтонских лабораториях. Начинаю в сентябре.
— Дорогой мой, я так рад! Вот великолепно! Только что кончили колледж и уже получаете хорошее место. С этой фирмой вы устроены на всю жизнь.
— Насчет всей жизни — не знаю. Работа неплохая, и у меня будет возможность заниматься исследованиями.
— О, да! Вы всегда любили работу, Тони. Нет удовольствия лучше работы, не так ли? Но я бы хотел видеть молодого человека с определенным доходом. Ваша мать всегда так этого хотела. Она будет очень, очень счастлива.
