Когда обходишь вокруг аббатства, то на одной стороне слышишь крики скользящих чаек, на другой — воркование голубей. Мая Дин слушала эти звуки, и все-таки ей казалось, что вокруг было все пусто и тихо. Перед ней расстилались многие мили спокойных вод и ровной земли, на которых не видно было ни одного человеческого существа. Она стояла, затенив глаза рукой, вглядываясь в пески отдаленного берега, где лежали несколько лодок, и надеялась хоть там увидеть человеческое существо. Но берег был пуст.
— О, Боже мой! — прошептала она, иронизируя над собой. — И там никого! — Она повернулась и быстро пошла дальше.
Там, где была большая церковь аббатства, теперь разросся дикий сад. Стены его давно послужили складом камней для дома, который должен был показать богатство придворной семьи, получившей аббатство в дар от щедрого короля. От корабля церкви оставался только ряд сломанных арок, окутанных плющом. От хора оставался только длинный черный камень, который, при некотором воображении, можно было принять за старинный алтарь, служивший еще для языческих жертвоприношений раньше, чем его поместили в христианскую церковь. Кто-то из владельцев Брэдстока в XVIII веке счел нужным украсить руины шиповником, сиренью и ракитником.
Когда Мая подошла к развалинам, все в них цвело и благоухало. Она проложила себе путь через заросли по узкой тропинке, вымощенной обломками камней. Она нашла церковный свод и присела в углу у толстой стены.
Она старалась вообразить себе, какой вид имело это место, когда тут была церковь. Это было нелегко. Потоп зелени, наполнявшей развалины, казался извечной, непобедимой действительностью. Но она старалась от нее освободиться и представить себе, что она находится в большой церкви во время богослужения. Это ей никак не удавалось. Она глядела на сломанные арки, говорила себе — там-то должен был стоять алтарь, — но волшебного преображения не совершалось.
Она направилась в сторону дома. От развалин церкви его отделяли лужайки и цветник роз. Фасад дома представлял собой длинную линию серо-желтого цвета с большими окнами, со стрельчатыми украшениями и с большой квадратной башней посредине.
В этом доме всегда было тихо. Его огромные мрачные, пышные пространства напоминали ей запущенную церковь. Она провела всю свою жизнь в маленьких домах и людных местностях. Она не могла отделаться от жуткого ощущения, будто в молчании аббатства была какая-то угроза. Она поспешила вверх по лестнице, созданной для пышных процессий, и пришла к сводчатому коридору, слабо освещавшемуся через узкие стрельчатые окна, пробитые сквозь старую стену толщиной в шесть футов. Здесь когда-то была спальня монахов. Теперь ее разделили на несколько комнат — две из них были отведены Мае Дин.
